Самец причесанный
Шрифт:
— Не рано ли? — засомневался я. — Пусть поспят!
— Идем! — не согласилась понтифик.
К нам подошли Амага с Ли. Впятером мы пересекли двор и подошли к зданию, примыкавшему к стене. Олег позвенел ключами и отпер дверь. Внутри оказалось темно.
— Нужны факелы! — сказала Северина.
— Обойдемся! — возразил я и щелкнул включателем. Неживой свет лампочек высветил коридор. Мы двинулись, открывая все двери подряд. Олег с пистолетами на изготовку страховал меня. Женщины шли следом.
Одна из комнат представляла собой офис. Стол, кресло на
— Не подходят! — сказал, разобравшись. — Совершенно другой замок.
Я подумал и сбегал в офис. Ключи нашлись в ящике стола. Ничего удивительного: сам бы здесь прятал. Длинный, цилиндрический ключ с многочисленными бородками скользнул в скважину и легко провернулся. Я схватился за ручку и потянул. Тяжелая!
Из темного проема пахнуло потом, немытыми телами и нестираной одеждой. Я пошарил рукой у косяка. Вспыхнувшие лампы осветили большую комнату без окон. Решетка от пола до потолка разгораживала ее на неравные части. Мы находились в меньшей, а в большей виднелись нары. Они примыкали к решетке. На нарах, вплотную, лежало тряпье. Внезапно оно шевельнулось и показалось бледное личико. При виде нас оно немедленно спряталось. Северина подошла к решетке.
— Вставай, девочка!
— Не надо! — пискнули в ответ. — Пожалуйста! У меня уже брали кровь. Вчера.
Северина недоуменно посмотрела на меня. В мозгу мгновенно сложился пазл. Медицинский кабинет со странным операционным столом, оборудованным ремнями, чтобы пристегнуть пациента. Они редко применяются — пациент в ходе операции находится в наркотическом сне. Многочисленные системы для переливания крови, усиленное питание, о котором рассказывали охранницы… Твою мать! Сволочи! Эсэсовцы!
Я выдохнул воздух и повернулся к Олегу.
— В комнате босса на столе — видеокамера. Принеси. Живо!
Не знаю, что у меня было с лицом, но Олег без звука сорвался с места. Вернулся он скоро. Пока он бегал, мы стояли у решетки, молча разглядывая просыпавшихся детей. Те высовывали из тряпья личики и тут же прятались. Прибежавший Олег сунул мне камеру. Я включил ее. По моему знаку Олег двинулся вдоль решетки, поочередно трогая детей. В ответ звучало уже знакомое: «Не надо! Пожалуйста!», и маленькие димидии отодвигались от решетки. Самый последний сверток у стены не отозвался. Олег сунул руку в тряпье, покопался в нем и растерянно повернулся ко мне:
— Док! Она холодная!
Я рванулся к нему и протянул руку. Ножка девочки показалась ледяной. Умерла…
Я заставил себя собраться и поднял камеру. Это
— Дети! Я понтифик максимус Северина Гракх. Мы прибыли, чтобы забрать вас в Рому. Вас не будут обижать.
— Ты не обманываешь? — в ворохе тряпья показалось бледное личико. — Нас сюда привезла понтифик. Говорила, что будет хорошо. А нас бьют и забирают кровь. Ия вечером умерла, а перед ней — Майя…
Северина растерянно оглянулась на меня. Я отдал камеру Олегу.
— Я сенатор Ромы Игорь Овсянников. Клянусь: понтифик сказала правду. Этой ночью войска Ромы вошли в поселок. Ваши обидчики связаны, их будут судить. Никто более не посмеет вас обидеть. Сейчас вас отведут в баню, где помоют и переоденут. Затем накормят. В Рому вы поедете в повозке. Там много подушек и очень мягко. Согласны?
— Да! — вразнобой зазвенели голоса.
Я достал из сумки ключи и отпер решетчатую дверь. С нар соскользнула худенькая девочка. Шагнув ко мне, она покачнулась. Я подхватил ее на руки.
— Не вставайте! — крикнул остальным. — Мы отнесем вас. Лиона!
Жена сорвалась с места и убежала. Следом устремилась Амага. Спустя короткое время за дверью затопали сапоги. Ворвавшиеся преторианки стали разбирать детей. Две из них вытащили из-за решетки мертвую димидию. Я отдал Олегу девочку и забрал камеру. Я обязательно покажу миру этот Освенцим! Пиндосы гребаные! Нацисты!..
В себя я пришел у вышки. Рядом маячил Олег. Все правильно: димидиями занимаются преторианки. Девочек я осмотрел. Экстренной помощи им не требовалось. У всех истощение и слабость на фоне потери крови. Покой и усиленное питание — и они поправятся. Северина проследит. У коновязи, прицепленные к ней наручниками, топтались охранники. Внезапно мне пришла мысль.
— Отцепляй их! — сказал я, указав на охранников.
— Зачем? — удивился Олег.
— Отведем в одно место.
В глазах десантника мелькнуло понимание. Он побежал вдоль коновязи, орудуя ключом. Освобожденных пленников сцеплял браслетами попарно. Нелишняя предусмотрительность. Последнему охраннику пары не хватило, и Олег замкнул браслеты на его руках. Мы загнали пленных в лабораторный корпус, где затолкали за решетку вместо спасенных димидий. Охранники набились туда, как сельди в бочку. Олег запихивал их, не церемонясь. Заперев обе двери, мы направились обратно. Меня мучило ощущение: что-то неправильно. Я не мог понять что, поэтому шагал рассеянно.
— Что теперь, Док? — спросил Олег, когда мы оказались у вышки.
Я поднял глаза к небу. Светает. Когорта придет скоро. Передадим Валерии поселок и займемся делом. Надо потрошить задержанных. Начнем с босса. Надо все записать… Стоп! У последнего пленника не было пары. Их нечетное количество. А пиндос говорил: «Двадцать восемь…» Идиот! Сразу следовало пересчитать!
— Олег! — крикнул я. — Не всех повязали. Где-то еще один.
На вышке что-то лязгнуло. Олег поднял голову и выхватил пистолет. В следующий миг меня будто палкой по голове хватили. И пришла темнота…