Сами мы не местные
Шрифт:
Смотреть лошадей съезжается две трети старой команды, да еще кое-кто с тренировок. Азамат постепенно обрастает приятелями, и это очень хорошо. А то подумать только – был у него один Алтоша!
Этот, впрочем, легок на помине. Является мрачный, губы свои лошадиные поджал, на меня косится, как будто я враг народа, но при посторонних ссору не затевает, и то хлеб.
Все обступают Азаматова коня, щупают, хвалят. Порода редкая, жеребец могучий, всё зашибись. Над моим Пудингом посмеиваются, а я делаю высокомерный
– Да на такую спину можно беседку поставить, – усмехается тот парень из команды, у которого брат – муж Эсарнай. – Подушки положить, занавески повесить и ездить как тамлингские аристократы.
Все хохочут, только Алтонгирел где-то в своих злобных мыслях витает. Ох, чует мое сердце, влетит мне сегодня за все шалости…
Несколько человек пришли со своими конями в поводу, так что затевается прогулка. Я не участвую – все-таки без нужды лезть в седло мне пока не хочется. К счастью, участвует Алтонгирел, так что мне можно не прятаться.
– Ну как узоры? – спрашивает безлошадный Эцаган.
– Да вот полдня просидели, вроде что-то поняла… Думаю, завтра уже можно собраться, поплести. Мы сегодня еще с Азаматом придумаем, что я хочу изобразить…
Эцаган радостно сверкает глазами и тут же звонит кому-то отменить встречу. Надо же, как ему нравится!
Когда все возвращаются с выгула лошадей и народ начинает расходиться, я потихоньку забиваюсь под бок раскрасневшемуся Азамату, чтобы удобнее было за широкую спину прятаться. Он все понимает и, когда последние гости рассасываются, слегка загораживает меня от духовника.
– Ты что-то сегодня не в духе? – спрашивает он осторожно.
Алтоша чешет загривок, глядя в сторону.
– У Наставника Изинботора брат заболел. Тамошний целитель не справляется, так что наш час назад вылетел на Орл. Не знаю теперь, когда вернется.
– О, так ты хочешь сказать, что у меня в ближайшее время будет много клиентов? – не выдерживаю я.
– Будет, будет, – ворчит Алтонгирел. – А ты и рада, что хорошему человеку плохо!
– Ничего подобного, просто прикидываю перспективы.
– Ну да, – продолжает он в том же тоне, – перспективы… Замужняя женщина, супруг обеспечивает всем, о чем только мечтать можно, и на тебе, работает! Вот стыдобища! Ты хоть понимаешь, как Азамат выглядит в этой ситуации?
– Да ладно тебе, Алтонгирел, – примирительно говорит Азамат. – Она ведь такая необычная, от нее и не ждут нормального поведения. Ну подумаешь, хочется человеку собственный доход иметь…
– Да не будет никто ей платить! – отмахивается Алтонгирел. – Ну ты сам подумай, кто станет давать деньги чужой жене за работу? Тем более если все знают, что муж богатый? Это тебе «ну подумаешь», а нормальный мужик бы за такое ребра ломать пошел!
– Интересненькое дело, а что же, предполагается, что я бесплатно лечить должна? Или за еду? – встреваю я.
– Да нет, просто будут платить целителю. Ты же вроде как вместо него, – пожимает плечами Алтонгирел.
– Ну а он будет мне отдавать?
Азамат поджимает губы.
– Это вряд ли. Я, конечно, с ним поговорю на эту тему, но он никогда с Муданга не вылетал и вряд ли поймет… Что-то он тебе давать будет, вроде как ребенку карманные деньги, хотя и то будет считать, что это я должен делать.
– Просто чудесно, – бормочу я расстроенно. Что-то мне резко разонравилось на этой чудесной планете… Карманные деньги, тоже мне… А как там насчет моей ставки в команде, на которую я шла? – Слушай, Азамат, все это чушь. Я ведь с тобой контракт заключила, правильно? Ты мне по нему должен платить, на это есть документ в межпланетной юрбазе. И ты на мое имя открывал счет, так ведь? Значит, теперь, если я кого-то лечу, они должны платить тебе, а ты это будешь переводить на мой счет, вот и все. И пенсионные отчисления тут, и налоги уплачены. А если кто заартачится, что за женскую работу не платят, вот тут уже ты можешь пригрозить переломанными ребрами. Как тебе такой план?
Оба мужика на несколько секунд замолкают, прикидывая, потом обмениваются взглядами.
– Хороший план, – говорит Азамат. – Удачный.
– Только тебе придется всем объяснять про контракт и суровое земное законодательство, – добавляет Алтонгирел. – Иначе Азамата сочтут жадиной и эксплуататором. А так – закон есть закон, это все понимают. И если ты собираешься таким образом зарабатывать много лет, лучше накинь срок контракта, а то если скажешь, что на год, а на следующий перезаключишь, то тебя не поймут.
– Боже, Алтоша, неужели я слышу от тебя дельный совет? – не выдерживаю я и тут же проклинаю все на свете, потому что приходится объяснять, что это я сделала с его прекрасным именем и надо ли на это обижаться. Заодно подтвердилось, что оно означает «золотой свет». Да уж, солнышко…
Наконец он уходит.
Мы с Азаматом так и стоим на улице, он все чешет за ухом своего коня.
– А твое имя значит что-то типа «великий вождь»? – спрашиваю.
– А ты откуда знаешь? Унгуца подоила?
– Нет, просто у нас на Земле это имя тоже есть.
– Да? – Он страшно удивляется. – А еще какие-нибудь местные имена у вас есть?
– По-моему, есть Дорчжи, хотя немного по-другому звучит. Тирбиш тоже есть, только немного с другим произношением. Это ведь значит «не тот», да?
– Да-да, так называют, чтобы отвести шакала, если ребенок рождается слабым или больным.
– Угу, в земных энциклопедиях имен то же самое написано, только вместо шакала другой демон. Так что не удивляйся, бывают и международные имена.