Сами мы не местные
Шрифт:
Я только развожу руками.
– Да ты и так в долгу не остаешься. Ничего, такой большой, уж выгребешь как-нибудь, не потонешь. Давай лучше освежись и примерь курточку, интересно же, как смотреться будет.
Смотрится отлично. Азамату вообще, по-моему, идут яркие цвета, а тут совсем благородно получилось. О чем мы ему дружно и сообщаем, от чего он становится сам не менее красным, чем драконы. Орешница же умиленно вздыхает и бросает невзначай:
– Надо же, как я угадала, куда ты за нитками пойдешь… А кожевник еще не верил, что у него кто-то купит куртку по такой выкройке…
Глава 11
В следующие несколько дней у меня резко добавляется работы.
На Муданге, кстати говоря, есть свое сетевое пространство, причем довольно давно. А поскольку попасть туда можно с любого телефона, то народ вполне активно пользуется. Там есть новостные страницы каждого региона, карты, реклама магазинов и объявления о работе, и даже довольно смешной сайт знакомств, на который полагается выкладывать свои фотографии в голом виде со всех сторон по стойке «смирно», а при входе спрашивают не возраст, как у нас, а класс имени.
Вечером у меня исправно собирается клуб, и мы закончили по первому гобелену. Воплощение нашего с Азаматом дизайна выглядит очень красиво, так что я его гордо вешаю на стену на самом видном месте. Орешница свой мне тоже оставляет в подарок, а у нее там что-то ужасно сложное и многозначительное, я только опознала вилку, которая замужество, и того самого комара с флейтой. Надо думать, плохого не пожелает. Теперь пора переходить к каким-нибудь другим видам рукоделия. Вон и мама Азамату еще один свитер связала, потоньше, зато с узорами. Азамат теперь бегает по потолку и пытается послать ей платиновое колье потяжелее, а я его удерживаю.
Строительство моего домика практически завершено, остались отделочные работы, и Азамат все разрывается: с одной стороны, хочет поскорее похвастаться, а с другой – дуракам полработы не кажут. Я его успокаиваю тем, что торопиться мне некуда, пускай разукрашивает свое творение сколько хочет. Его тренировки возобновились, но теперь он все-таки последовал моему совету, выбрал из своих учеников лучших и назначил учителями над прочими, а сам только иногда заезжает проверить.
Дом Старейшины Унгуца отстроили, и сегодня как раз состоится торжественное переселение. Унгуц уже немножко ходит с палочкой, не по лестнице, конечно, но до туалета без посторонней помощи добирается.
Ближе к вечеру мы все вместе грузимся в машину: Азамат, Унгуц, Ирих и я. Ехать до дома Унгуца всего ничего, но дедусь так далеко еще не сможет дойти. Построили дом точнехонько на месте старого и в том же ракурсе. Старого я, впрочем, не видела, но раз Азамат так говорит, значит, так оно и есть. Угол крыши и правда нависает над крутым берегом Ахмадмирна, поросшим чем-то вроде стелющейся туи.
Перед домом уже скопилась небольшая толпа – Старейшины с учениками-духовниками, важные горожане и просто всякие заинтересованные и не очень граждане. Ирих в предвкушении аж подпрыгивает на сиденье. Унгуц не подпрыгивает, но выражение лица у него точно такое же. Азамат помогает ему выбраться из машины, а Ирих прямо выстреливает следом. Без деда, видно, боялась в толпу лезть. Теперь же толпа расступается, пропуская Старейшину к его законной собственности. Он потихоньку шкандыбает с палочкой, во все глаза рассматривая постройку.
– Отлично! – наконец выносит он вердикт и обводит всех собравшихся сияющей улыбкой.
Собравшиеся дружно вздыхают с облегчением. Надо думать, в норме Старейшины намного капризнее. А домик действительно симпатичный. Шоколадного цвета, с красной крышей, закругленным фасадом и крылечком, похожим на вход в раковину улитки. Муданжские дома часто бывают такой формы.
– Слушайте, но он ведь уже сам ходит! – доносится до меня шепоток сзади, и к нему тут же примыкают другие.
– А прошло-то чуть больше дюжины дней!
– Эта Азаматова пигалица и правда чудеса творит…
Чувствую, работы в ближайшее время еще прибавится. Но подумать о приятном мне не дают – сквозь толпу к нам проталкивается Алтоша, еще мрачнее, чем в прошлый раз. Подходит, не здоровается, уставляет на меня прожигающий взгляд. Я в ответ изображаю лицом то, чем садятся на крыльцо. Азамат переводит взгляд с него на меня и обратно, потом не выдерживает:
– Алтонгирел, ты что-то сказать хочешь?
Тот кивает и обращается к Азамату:
– Наставнику звонил наш целитель. Он не справляется. Сказал, что это неизлечимо. Конечно, на все воля богов, но ты ведь знаешь Изинтовтоя… и я знаю… Странно, чтобы его уже сейчас забирали. Я вот думаю, может, это Лизе знак туда наведаться?
– А где он живет?
– Да на Орле, они же оба оттуда.
Азамат кривится, а я не устаю дивиться способностям Алтонгирела. Другой бы пришел, ручки просительно сложил и затянул бы: дескать, хороший человек умирает, доктор, помогите! А этот – раз! Знак свыше, изволь повиноваться, а он вовсе ни о чем не просил, наоборот, сообщил важную информацию. Нет, ну круто, впору аплодировать.
– В принципе можно и слетать… – протягивает Азамат без особого энтузиазма. – Лиза, ты как?
– Хорошо бы узнать симптомы для начала. Если я могу что-то сделать, то обязательно полечу.
Алтонгирел явно светлеет лицом. Кажется, есть шанс, что он простит мне клуб. Странно, что до сих пор ни словом не обмолвился.
– Ну про болезнь тебе лучше сам Наставник расскажет, он тут где-то. Давай я тебя ему представлю для убедительности, а сам пойду паковаться.
– А-а ты тоже полетишь, что ли? – нервно уточняю я.
– Конечно, а как же! – поднимает брови духовник.
Я обращаю умоляющий взгляд на мужа. Тот только вздыхает.
– Я плохо ориентируюсь в тех краях, да и семья у Изинботора такая… в нынешнем виде меня могут и на порог не пустить. Я, конечно, полечу с тобой, но и Алтонгирел тоже, обязательно.
Вот непруха так непруха!
Вслед за Алтонгирелом я просачиваюсь сквозь толпу туда, где стоит его наставник. Изинботора я видела только однажды, на памятном Совете Старейшин. Это статный моложавый мужчина с очень красивым лицом. Ему по идее должно быть за пятьдесят местных лет, иначе у него не могло бы быть такого взрослого ученика, но на вид намного моложе. Волосы у него длинные, с сединой только на висках, они нетуго заплетены в несколько кос и украшены нитями бисера. На шее ряды бус – просто нанизанные подряд мелкие драгоценные камни и резные бусины-обереги. Красивые муданжские мужчины любят на себя понавешать камушков, а уж известные люди вообще из украшений не вылезают. Что интересно, женщины в этом отношении намного скромнее. То ли все-таки тяжеловато таскать на себе все эти булыжники, то ли принцип такой же, как у птичек: раз выбирает самка, то самец должен прихорашиваться и хвастаться.