Самодержавие духа
Шрифт:
Долго войско Ахмата стояло на Угре. Вдруг, без всяких видимых причин, снялось и ушло в Литву, разорив там двенадцать городов якобы за то, что князь литовский Казимир не подал помощи против русских. Совершив месть, татары ушли в степь. Так закончилось последнее нашествие Большой Орды на Русь.
Русские назвали реку Угру "поясом Богоматери", веруя, что по Ее молитвам избавил Господь Россию от татар. "Да не похвалятся легкомысленные страхом своего оружия. Нет, не оружие и не мудрость человеческая, но Господь спас ныне Россию!" Таково было всеобщее мнение, дошедшее до нас в отзывах современников. По их свидетельствам и сохранившимся литературным памятникам можно с уверенностью сделать вывод, что ко времени царствования Иоанна III державное сознание в своих главнейших чертах утвердилось и окрепло.
Л И Т Е Р А Т У Р А
1. Т о л с т о й М. В. История русской Церкви. Издание Валаамского монастыря, 1991, с. 151.
2. "Красноречие Древней Руси". М., 1987, с. 135 – 143.
3. Т о л с т о й М. В. Указ. соч., c. 303.
МУЖ ДВОЕДУШЕН
КРОВАВЫЕ УСОБИЦЫ, омрачившие княжение Василия, отца Иоанна III, отзывались нестроением в церковных делах. В начале 30-х годов XV века Смоленский епископ Герасим, ставленник Литвы, этой вековой соперницы России, отправился в Константинополь. Через год он возвратился оттуда уже в сане митрополита "Киевского и всея Руси" с явной претензией переместить центр русского Православия из Москвы в Киев, находившийся под властью литовского князя Свидригайла. Новый митрополит даже посвятил архиепископа в Новгород, хотя далее этого его участие в делах управления северо-восточными епархиями не пошло. Да и западными епархиями он управлял не более двух лет. Вскоре Свидригайло прогневался на Герасима, велел умертвить его и сжечь тело на костре.
Географическое положение страны, запертой среди мощных соседей, враждебное иноверческое окружение, внутренние неурядицы, тяжелые природные и климатические условия, экономическая изолированность – все, казалось бы, исключало становление России как мощной централизованной державы. Но – "еда не может рука Господня спасти? Или отягчил есть слух Свой еже не услышати?" (Ис. 59:1). Русь веровала, молилась и надеялась. А "надеющиеся на Господа, яко гора Сион: не подвижится во век живый во Иерусалиме" небесном, Сказавший: "Грядущего ко Мне не изжену вон" (Пс.124:1; Ин. 6:37).
После смерти митрополита великий князь Московский Василий с согласия всех русских князей и великого князя литовского отправил в Константинополь для поставления первосвятителем Иону, епископа Рязанского. Однако у Константинополя были свои соображения. Русским митрополитом был поставлен болгарин Исидор, и поставлен не случайно, а с определенной целью.
Византия переживала тяжелые времена. Турецкие завоевания сократили территорию империи до размеров столицы с пригородами. Император Мануил Палеолог и патриарх Иосиф решились просить помощи у папы. Условием получения помощи было поставлено примирение с католицизмом – в действительности это означало признание его "правоты" и отречение от православия.
С безумием маловерных, измалодушествовавшихся людей император и патриарх решились на вероотступничество. Для "воссоединения церквей" предлагалось собрать "вселенский собор". Склонить русских к участию в лжесоборе и должен был митрополит Исидор. Император знал его с давних пор – еще в сане игумена тот ездил в Базель для переговоров о "соединении церквей", которые велись там с 1433 года.
Тотчас по прибытии в Москву Исидор стал готовиться на "собор", несмотря на возражения и даже запреты великого князя. Наконец, Василий уступил настойчивости митрополита, но предупредил: "Нового и чуждого не приноси нам – мы того не примем". Исидор поклялся стоять за Православие, и, взяв с собой Суздальского епископа Авраамия и много других духовных и светских лиц, отправился в Италию.
Чего стоили его клятвы – стало ясно, как только границы Русской земли
Исидор был ревностнейшим сторонником унии, призывая "душою и телом соединиться с латинами". В Россию он вернулся в звании папского легата для всех "северных стран" и в сане римского кардинала. По дороге новоиспеченный кардинал возвещал о соединении церквей и служил в латинских костелах. Зиму 1440-1441 годов он провел в Киеве, откуда в конце концов киевляне его выгнали за вероотступничество.
Весной 1441 года Исидор прибыл в Москву и, надеясь на "невежество" и "необразованность" русских, приступил к решительным действиям (сколько же их было за тысячелетнюю историю России, высокомерных иностранцев, принимавших русское смирение и простоту за необразованность!). На первой же литургии в Успенском соборе Московского Кремля Исидор возносил в молитвах имя папы римского Евгения, а по окончании службы архидиакон с церковного амвона зачитал определение Флорентийского лжесобора.
Митрополит предполагал, что согласие с постановлениями собора виднейших иерархов Востока и самого Константинопольского патриарха, являвшегося формально высшей инстанцией для Русской Церкви, парализует сопротивление. Воспитанный в духе мертвого католического "законничества", Исидор ждал, что внешне законная "упаковка" решений собора и привычка к церковной дисциплине обеспечат ему успех. И, действительно, сперва все присутствующие были ошеломлены. "Вся князи умолчаша и бояре и иные мнози", – свидетельствует летописец [22] .
22
Описание Флорентийского собора и событий, связанных с изменой Исидора, сделано суздальским иеромонахом Симеоном, их свидетелем и современником. До нас дошло в составе так называемого "Чудовского сборника", написанного в середине XVI века.
Первым опомнился великий князь. Он доказал Исидору, что русское сердце благоговейно чтило полноту живой веры, а не привычную обрядность и бездушное послушание. Назвав митрополита "ересным прелестником", "лютым волком", лжепастырем, губителем душ, Василий велел заточить Исидора в Чудовом монастыре и созвал русское духовенство на собор для рассмотрения флорентийской соборной грамоты. Определение было признано незаконным.
Милосердный великий князь, предполагая в Исидоре добросовестное заблуждение, велел увещевать отступника и склонять к раскаянию. Напрасно: Исидор упорствовал, а затем, пользуясь слабостью охраны, бежал в Тверь, предполагая закрепиться там и расколоть Русскую Церковь изнутри. Но и в Твери его ждала неудача – и там его посадили под замок. В очередной раз бежав, теперь в Литву, Исидор переправился оттуда в Рим с известием о провале замысла. Русские люди, жившие под иноверной властью Польши и Литвы, отвергли раскольнические замыслы Исидора не менее решительно, чем их единоверцы в Москве и Твери. Взгляд из Москвы на религиозный характер русской народности и государственности оказался достаточно четко оформленным и глубоко осознанным. Русское самосознание выдержало это испытание на верность своему долгу.
Но раскольническая антирусская и антиправославная деятельность Исидора не закончилась с его бегством из России. 5 декабря 1448 года, отказавшись от мысли поставлять митрополитов в Константинополе, который отступил от Православия на Флорентийском соборе, собор русских пастырей возвел на престол митрополита Киевского и всея Руси Иону. Святой старец озаботился в первую очередь единством Церкви, обличая латинство и унию. Тем не менее Исидору удалось, пользуясь поддержкой папы Пия II, объявившего святого Иону "нечестивым отступником", посеять смуту.