Самое обыкновенное чудо
Шрифт:
– - Эх, ты, святая душа, - вздохнула Фрида, глядя на Марию Георгиевну.
– Придется и тебя расстроить. Твой муж наследил здесь много лет назад, от Дерюгина твоего Катерина родила Ларку. Да еще за брата и замуж выдала, за генеральского сына. Как можно такое сделать? Не человек ты, Катерина, после этого!
– - Что вы такое говорите? Ваня - мой сын от первого брака, - растерянно произнесла Мария Георгиевна.
– Он не сын Яши. Он не Дерюгин. Он - Рогожко.
Фрида на минуту вскинула брови, и в её позеленевших глазах мелькнуло огромное облегчение.
– - Фрида! Фрида!
– с хрипом вырвалось из груди Катерины.
– Что ты
Голос матери затихал, шелестел последним усилием.
– - Уходи отсюда, - закричала Лара, она была готова вытолкнуть бабушку, кинулась к ней, - ты лжешь... Не смей такого говорить маме...
Фрида повернулась и уже уходила, как вдруг что-то заставило её остановиться. Она и сама не понимала, что произошло. Немолодая женщина обернулась. Страшные глаза невестки неподвижно смотрели, абсолютно не мигая, на неё. Во взгляде застыла незаслуженная обида. Фриде стало не по себе.
– - Мама, - раздался отчаянный крик Ларисы, - Мама! Мамочка! Не уходи от меня, мамочка! Не бросай! Как же я без тебя буду жить!
Лариса упала на колени возле кровати матери. Только теперь Фрида поняла, что невестка мертва. Она перекрестилась, подошла, мягко отодвинула Лару, поправила подушки, сложила руки на груди и закрыла глаза Катерины. На душе было очень и очень плохо.
– - Прости меня, Катюша, - сами шептали губы.
– Прости. Я не должна была так сегодня с тобой говорить. Но зачем много лет назад ты обманула Левочку? Почему не призналась....
– - Покиньте этот дом, - шепотом приказала Мария Георгиевна, - навсегда покиньте. Вы... вы... вы отвратительно поступили...Вы своими словами убили Катю...Вы лишили её оставшейся жизни... Ей и так чуть-чуть оставалось...
Она подняла с пола и обняла застывшую Ларису, а Фрида все стояла. Так плохо, как сейчас, ей не было никогда, даже когда не стало Левочки. Но в этом доме её теперь тоже не видели, словно нет здесь никого. Лариса сидела неподвижно, Мария Георгиевна вызывала скорую. Нужна справка о смерти человека. Фрида ушла. Как же ей было гадостно, плохо. Дома был муж.
– - Что случилось? Ты сама не своя, - он сразу заметил, с Фридой что-то не так.
– Где ты так долго ходила. Я уже волноваться стал.
– - Катерина умерла, - ответила та, без сил опускаясь в кресло.
– - Как так!
– воскликнул Семен.
– Когда?
– - Сегодня. Совсем недавно.
Муж сразу стал собираться, что-то без перерыва бормоча и вытирая слезы.
– - Не ходи, не пустят, - бесцветно сказала Фрида.
– Я оттуда. Я была там.
– - Что ты там делала? Что наговорила?
– тихо проговорил Семен Сергеевич.
– Фрида, что ты еще наделала?
– - Ничего. Я закрыла глаза бывшей невестке. Я попросила у неё прощения... Только Лара меня никогда не простит..
Фрида боялась признаться, рассказать об ужасной сцене, что разыгралась около умирающей женщины.
– - Неужели Катя не врала?
– впервые червячок сомнения заполз в душу.
– Ведь умирала же она... Не лгут перед смертью... Не лнут...И хорошо, что муж Ларисы не сын Дерюгина... Меньше грехов на моей душе. А то ведь и я молчала, не остановила эту свадьбу. Спасибо тебе, Господи, что не дал свершиться греху кровосмешения...
Но Семен Сергеевич все же оделся и пошел в дом невестки. В доме уже был врач, он регистрировал смерть. Катерину увезли. Лара равнодушно отвернулась от деда. Сердце её окончательно закрылось перед этими людьми. Семен Сергеевич сидел, пытался что-то сказать, ему не отвечали. Лара молчала так, как молчала долгие годы Фрида, не видя невестки и внучки. Так не видела сегодня и деда Лариса. Семен Сергеевич посмотрел на Марию Георгиевну, но и та ничего не говорила: его здесь не хотели видеть. Когда он уходил, Лариса только тогда сухо бросила ему вслед:
– - Я все равно маму похороню рядом с папой.
– - Конечно, конечно, - забормотал Семен Сергеевич.- А где же еще? Мы не будем возражать. Ларочка, вот возьми деньги. Большие расходы с похоронами. Катя заслужила, чтобы её проводили по всем правилам.
– - Мне ничего от вас не надо, - Лариса опять отвернулась.
– - У нас есть, - встала, открывая дверь, Мария Георгиевна.
– Мы сами похороним Катю. Уходите.... Мы не хотим вас видеть.
– - Дедушка ушел. Мария Георгиевна говорила, она это знала от Якова Петровича, что дедушка все-таки настоял на том, что расходы по похоронам будут его. Он сделал все. Даже памятник маме сделал он. Дедушка был на кладбище, стоял рядом со мной. А я ничего не помню, - продолжала Лара, обращаясь к Леониду.
– Мария Георгиевна не бросила меня в те дни, не уехала. Я перед ней в неоплатном долгу. Она сказала, что дети не должны платить за грехи родителей...
– - Поэтому ты торчала несколько лет с Ванькой?
– - И поэтому, - согласилась Лара.
– Мария Георгиевна надеялась, что Ванька станет нормальным со мной. Как могла сразу растоптать её надежды? Я потом спросила Марию Георгиевну, что ей известно об этой истории с моим рождением...
– - Мария Георгиевна, говорил ли вам когда-нибудь Яков Петрович вам о существовании своей внебрачной дочери?
Лариса осмелилась задать этот вопрос только спустя девять дней после похорон мамы. Якова Петровича не было рядом, он сразу после похорон был вызван по делам службы. Свекровь горько засмеялась и сказала:
– - О таком, Ларочка, обычно не говорят. Женам не говорят. Я же все-таки жена Якову Петровичу.
– - А возможно, что я дочь Якова Петровича?
– Лариса решила не отступать и выяснить все до конца.
Мария Георгиевна грустно вздохнула и честно ответила:
– - Возможно, Ларочка, все возможно. По времени совпадает. В год твоего рождения Яша был здесь. Он со школы еще дружил с твоим папой. Жил у вас на квартире. Ему очень нравилась жена друга. Он всегда говорил, какой Лева молодец, такую замечательную девушку нашел. Понимаешь, мы в то время еще не были женаты с Яшей, правда, встречаться начали. Какое я имею право судить Яшу? Он не изменял мне. А что было у него до меня, то и было. Я тоже была женой другого человека, отвратительного человека. А Катюша была светлой личностью. Она добрая, умная, верная. Да, я противоречу сама себе. Но кто знает, что было до твоего рождения. Давай, Ларочка, не будем никого судить. Не будем Яшу спрашивать об этом.