Самолеты падают в океан
Шрифт:
— Я и не подозревал, что восточные мудрецы придерживались столь современной философии. Можно подумать, что Хай Куанг цитирует наших генералов, — сказал Дейли.
— По–моему, на этот раз он цитирует самого себя, — проворчал Мун, вынимая из кармана миниатюрный магнитофон. — Знаете, откуда у меня эта штука? Я ее весьма кстати нашел сегодня утром в машине под передним сиденьем.
Вернувшись в гостиницу, Мун первым делом принял холодный душ. Внезапно он как ошпаренный выскочил из ванной. Из своей комнаты прибежал Дейли. Кроме них, в салоне никого не было. Дверь была заперта. Окна, правда, открыты, но едва ли кто–нибудь решился рискнуть падением с двадцатого этажа ради одной фразы. А между тем кто–то за минуту до того побывал в салоне.
— Вы слышали? — спросил Мун.
— Слышал.
— Да заткните, наконец, ему глотку! — раздраженно крикнул Мун.
Это относилось к голосу Хай Куанга, записанному на магнитофонную пленку. Дейли включил аппарат, чтобы на досуге прослушать восточные мудрости. Магнитофонный голос замолк. Зато теперь заговорил сам Дейли:
— Совершенно явственно! Слышал каждое слово!
Знать, что в комнате только что находился человек, и не понимать, куда он делся, было жутковато. Сознавая, что ведут себя как идиоты, Мун и Дейли все же обшарили все помещение. Открывали стенные шкафы, отдергивали портьеры, заглядывали под диван. Тайна оставалась тайной.
— Очень просто! — воскликнул Дейли. — Я понял, в чем дело! Радио! Человек мог говорить из другой комнаты или даже с другого конца города. Надо искать источник звука.
— А может быть, с того света? — ехидно спросил Мун. — Вы послушали начало пленки?
— Нет. Включил и сразу же пошел в спальню снять пиджак.
— Перемотайте и включите снова.
И вот тогда они вторично услышали голос. Он звучал, как будто говорил не человек, а робот: «Предупреждаю! Прекратите расследование! Иначе — смерть!»
— Голос нарочно искажен, — сказал Мун. — Возможно, это женщина.
В дверь постучали. Это была Мэри, заехавшая за ними, чтобы отвезти к Брэдоку. Она была смертельно бледна.
— 17-
Обед у Брэдока напоминал дипломатический прием. Были приглашены многие сотрудники фирмы, некоторые даже с женами. Брэдок имел полное основание отмечать этот день как праздник. В результате сделанных Муном и Дейли открытий и объяснения истинных причин гибели самолетов его шансы на избрание резко повысились. Сегодня комментатор оповестил телезрителей, что проведенный Институтом общественного мнения опрос дал результат — шестьдесят против сорока в пользу Брэдока.
Брэдок торжественно поздравил Муна с успехом и даже выступил по этому поводу с маленькой речью. Практически это выглядело так: Брэдок пожимал Муну руку, а речь за него держал Мэкхилери. Гости тоже не скупились на похвалы. У Муна уже начинала побаливать рука от бесчисленных рукопожатий, а голова слегка затуманилась от выпитых коктейлей.
Мун завидовал своему помощнику. Того тоже не миновали жаркие лучи славы, но, к счастью для него, Мэри оказалась надежным солнечным зонтом. Она проявляла такое упорство, что очень скоро вынудила всех остальных отступить. Бледность ее давно прошла. По дороге к Брэдоку она так ничего и не объяснила. Только сказала, что ей нездоровится. Это была явная ложь: сейчас, танцуя и болтая с Дейли, Мэри выглядела веселой и оживленной. Отвечая на любезные комплименты с видом цепного пса, обнюхивающего почтальона, Мун временами тоскливо поглядывал на сыплющего остротами Дейли. Лучше уж сто раз пожимать руки одной Мэри, чем полсотне разных незнакомых типов. Долго это не могло продолжаться.
Оборвав на полуфразе разговор с каким–то молодым человеком, расспрашивавшим его о перспективе розысков обломков «Золотой стрелы», Мун извинился и бросился наутек. Во всех комнатах сидели, стояли, разговаривали, а кое–где и танцевали гости Брэдока. Уединение Мун обрел только в библиотеке. Вернее, и тут он застал человека. Но не сразу его узнал. Это был Хэрти — специалист по «отрезанию ушей конкуренции». Он возился у письменного стола. Очевидно, проверял, нет ли в нем акустических мин. Увидев Муна, он, вместо того чтобы продолжать свою работу, извинился:
— Не буду вам мешать.
— Вы ничуть не помешаете…
— Спасибо, но в этой комнате я уже все проверил.
Мун собирался было спросить, входит ли в обязанности Хэрти только обезвреживание вражеских мин или также минирование территории противника но воздержался. Когда Хэрти уходил, Мун заметил, что на этот раз он обходился без электронного щупа. Возможно, подумал Мун, техника уже успела сделать новый гигантский шаг в сторону совершенства и вместо щупа теперь применяется слегка видоизмененная зажигалка.
В библиотеке Брэдока от пола до потолка высились застекленные плексигласом стеллажи с книгами. Одна стена была целиком занята томами по авиации и смежным областям науки. Остальные отведены под художественную литературу. Тут имелись не только дешевые серийные издания и бестселлеры, но и классика. Судя по не совсем новым корешкам, книги служили не только для того, чтобы демонстрировать интеллектуальные запросы хозяина. Но, возможно, их читал не сам Брэдок, а кто–нибудь из домочадцев.
Мун уселся в удобное кресло и, взяв сигару из стоящего на столе ящика с золотой стрелой, закурил.
Раздвижные двери почти бесшумно откатились на роликах. Вошел Стивенсон. Он притворился, будто забрел сюда случайно. Но Муну почему–то казалось, что тот разыскивал его.
— Скоро мы узнаем, насколько верны ваши предположения, — сказал Стивенсон.
— Что касается «Оранжевой стрелы», тут, по–моему, все и так слишком ясно.
— Я говорю о «Золотой стреле». Оказалось, что Мун пропустил довольно важную новость. Капитан Иво, предложивший свой батискаф для исследования места падения лайнера, был готов отправиться в путь. На днях батискаф «Тулон–IV» погрузят на высланный правительством крейсер, который доставит сюда и самого капитана.
Разговор продолжался около десяти минут. Стивенсон явно нервничал. В дверях показалась его жена. Декольтированное, почти насквозь просвечивающее белое вечернее платье. Никаких украшений, кроме собственной красоты. Муну она показалась еще более интересной, чем при первом знакомстве. Ее сопровождал тот самый молодой человек, от которого Мун сбежал полчаса назад. Он был одет со вкусом и довольно хорош собой, но на фоне блистательной миссис Стивенсон выглядел бесцветно и невыразительно.