Самозванцы

Шидловский Дмитрий

— Черт, — по лицу генерала пробежала гримаса гнева. — Дурак ты, Чигирев. И жена твоя была дура и сука, — он потрогал левой рукой закрытый повязкой глаз. — Но мы теперь с тобой по-другому поговорим. А ну к стене!

Чигирев не шелохнулся.

— К стене лицом, или убью, зараза! Ителлигентишка паршивый, демократ засранный!

Почувствовав, что в случае дальнейшего неподчинения Селиванов выстрелит, Чигирев отошел к стене и повернулся к ней лицом.

— Руки за голову, — последовал приказ.

Чигирев подчинился.

Спрятав руку с пистолетом за спину, Селиванов громко позвал:

— Эй, Семен!

Никто не отозвался.

Генерал тихо матюгнулся и снова гаркнул:

— Семен, Василий, уснули, что ли?

Вновь тишина была ему ответом.

Раздраженно матерясь, но не спуская глаз с Чигирева, генерал подошел к двери, распахнул ее… и лицом к лицу столкнулся с Басовым.

— Ты?! — выдохнул Селиванов, отступая в глубь комнаты.

— Я, — улыбнулся Басов, делая шаг вперед.

— Как?

Генерал отступил еще на шаг.

— Отдай оружие, — потребовал Басов, шагая следом.

Генерал поднял пистолет, но фехтовальщик неожиданно мягким и проворным движением отобрал его у генерала с легкостью, с какой взрослые мужчины отбирают игрушечный пистолет у расшалившегося восьмилетнего малыша.

— Игорь, что ты задумал? — генерал отступил ещё на два шага назад, но Басов больше не преследовал его.

Он вынул обойму, передернул затвор, удаляя патрон из патронника, щелкнул спусковым крючком и спрятал разряженное оружие в карман. Чигирев развернулся и сделал пару шагов от стены. Через открытую дверь он увидел, что в приемной на полу лежат трое стражников. Двое даже не успели вытащить оружие, и было непонятно, убиты они или нет, а вот третий лежал с обнаженной саблей в руке. У него было перерезано горло.

— Нехорошо так, Андрей, — наставительно произнес Басов, исподлобья разглядывая генерала. — К тебе человек, можно сказать, по душам поговорить пришел, а ты в него пистолетом тычешь.

— Игорь! Зачем? Как? — с трудом выговорил Селиванов.

— Я не люблю, когда совершаются подлости, Андрей, — спокойно объяснил Басов. — Ты наносишь обиду Сергею, а когда он приходит требовать сатисфакции, пользуешься своим преимуществом и зовешь охрану. Здесь это считается трусостью.

— Игорь, это все неправда! — выкрикнул Селиванов.

— Кому другому расскажи, — усмехнулся Басов.

— Игорь, я не знаю, что у тебя на уме, — сглотнув пересохшим горлом, выдавил из себя Селиванов, — но поверь, с этими, — он показал на Чигирева, — связываться глупо. Один демократию в Средние века протащить хочет. Другой до седых волос дожил, в подполковники вышел, а все в казаки-разбойники играет. Мы-то с тобой реалисты. Мы знаем, что надо брать от жизни. Я здесь многого добился. Ты, я думаю, тоже зря времени не терял. Давай объединимся. Мы знаем, как будут развиваться события. Ты — потрясающий боец. Я знаю, как работать с теми, кто у власти. Пока на троне Годунов, шансов немного. Но скоро начнется смута, во время которой откроются потрясающие возможности. Это как революция в семнадцатом, когда любой слесарь или суконщик мог стать генералом или министром. А мы-то с тобой поумнее будем. Вместе мы можем дойти до вершин власти. Потом захватить Польшу. Я выяснил, это реально. А дальше…

— Меня не интересуют твои прожекты, — прервал его Басов. — Я просто не хотел, чтобы ты зазря погубил еще одного человека. Может, он и глуп, но не подонок, это точно.

С этими словами Басов повернулся на каблуках и вышел в приемную. Взяв с лавки оружие Чигирева, отстегнул от пояса одного из стражников саблю и вернулся в кабинет.

— Раз

уж залезли в Средние века, то ведите себя соответственно, — произнес он, кидая первую саблю к ногам историка, а вторую генералу. — Не буду вам мешать.

После этого он вышел из кабинета и плотно закрыл за собой дверь.

Чигирев исподлобья посмотрел на генерала.

— Сергей, это же бред, средневековье, дикость, — произнес Селиванов. — Давай поговорим как цивилизованные люди.

Историк медленно обнажил клинок и двинулся на генерала.

— Сергей, не иди на поводу у этого сдвинувшегося на самураях идиота! — взвизгнул Селиванов и упал на колени. — Мы можем договорится, мы можем сотрудничать. Клянусь, не убивал я твоей жены! Все это наветы моих врагов. Единственно, чего я хочу, это предотвратить смуту. Я знаю, ты тоже хочешь этого. Мы должны быть вместе!

Чигирев остановился в полутора метрах от противника. Еще минуту назад он готов был растерзать его, но теперь не мог нанести решающего удара, настолько был жалок и ничтожен стоявший перед ним на коленях человек.

И в этот момент Селиванов ударил. Невероятно ловким движением он поднял лежащую перед ним саблю, выхватил ее из ножен и, привстав на одном колене, сделал молниеносный выпад. Только интуиция и великолепно усвоенный на занятиях по фехтованию рефлекс позволили историку парировать выпад. А генерал уже стоял на обеих ногах и снова атаковал, отбросив в сторону ножны. Рубящий удар слева, колющий выпад в живот, рубящий сверху в голову, показ укола в пах и тут же атака в область сердца… Да, Селиванов хорошо освоил фехтование за прошедшие годы. Чигирев отступал, оборонялся, с трудом уходил от опаснейших и коварных выпадов противника. Внезапно он наткнулся на что-то твердое. Стена. Чигирев быстро присел, пропуская над собой саблю противника, нырнул влево и полоснул по животу. Генеральская сабля ударила в дерево, но и оружие историка просвистело в воздухе, не причинив противнику никакого вреда.

Теперь оба противника стояли друг напротив друга.

— Подлец, — сквозь зубы процедил Чигирев.

— Салага, — огрызнулся генерал.

Чигирев сделал выпад, генерал отразил его и контратаковал. Теперь противники кружили, обмениваясь ударами. Звон сабель заполнил комнату. Враги то сближались, то расходились. Если бы в этот момент в комнате присутствовал ценитель исторического фехтования, он заметил бы, что уровень обоих соперников примерно одинаков и лишь случай должен решить, в чью пользу склонится чаша весов.

Внезапно во время одной из атак Чигирева Селиванов как-то странно присел, отражая выпад, и тут же историк ощутил острую боль в правом боку. От неожиданности он даже выронил ножны и освободившейся рукой схватился за раненное место. Пальцы ощутили теплую жижу. Быстро отступив, Чигирев увидел, что генерал стоит, сжимая в левой руке окровавленный кинжал, который, очевидно, только что вытащил из голенища, и злорадно улыбается.

Издав яростный вопль, Чигирев снова атаковал, он все бил и бил по ускользающей, подобно тени, фигуре противника и все никак не мог дотянуться до него своим оружием. Генерал легко уклонялся, лишь парируя атаки и не предпринимая никаких попыток контратаковать. Рана в боку саднила и отдавала при каждом движении. В конце концов, утомленный безрезультатными атаками и измученный болью, Чигирев остановился. Селиванов застыл в двух метрах от него. Плотоядно оскалившись, он произнес: