Самые близкие
Шрифт:
— Вот это да. И ты совсем ничего не чувствовала? А задержка? Ну ладно там неделю, другую, но почти три месяца…
— Недомогания незначительные были, я списала их на стресс. Предательство парня, чужой город, сложный жизненный этап... — Шумно вздыхаю и присаживаясь на скамейку. Опять начинает штормить. — Ну и это твое «ничего не чувствовала» впервые произошло со мной утром, я упала в обморок.
— А зачем тебе выписали направление в перинатальный? Нашли какие-то отклонения?
Ильмира возвращает снимок УЗИ
— Почему сразу отклонения? — возмущаюсь я, хотя и сама думаю об этом, просто вслух боюсь произносить.
— Потому что всех, у кого есть какие-то риски, туда отправляют. Мою сестру несколько раз гоняли на УЗИ.
— Я без понятия зачем. Я вообще не планировала становиться матерью. Не читала никакой литературы об этом и ничего не знаю. — Внутри все вибрирует от волнения. — Да и не уверена, что хочу.
— Почему не хочешь? Постой, ты сейчас, надеюсь, не про аборт говоришь? Ты собираешься прерывать?
Я вспоминаю сердцебиение плода, которое дала послушать врач, смотрю на снимок УЗИ и прикладываю ладонь к животу. Такой же, как и всегда. Иногда по утрам он бывает слегка надутый, но я не ощущала в себе никаких изменений и мысли о беременности не допускала. Хотя после всего, что было...
Снова вздыхаю и смотрю на Ильмиру, размышляя над ее вопросом.
Я очень люблю детей. Почему-то вспоминаются Богдан и Руслан, какие они добрые и ласковые мальчишки, хотя иногда непослушные и очень активные. Наверное, во мне растет такой же?
— Яна? — зовет Ильмира, когда долго не отвечаю. Смотрит на меня пытливым взглядом. — Имей в виду, через неделю без показаний за тебя уже никто не возьмется. Однако неделя — это ничтожно мало для такого важного решения.
— Я десять минут назад узнала, что в положении, а ты спрашиваешь о том, о чем я никогда не задумывалась, — отвечаю раздраженно. — И вообще, я хочу домой, полежать.
— Только поесть тебе что-нибудь купим. Вам, — поправляет себя Ильмира и широко улыбается. — Офигеть, ты — и мама! Интересно, Акматов, если бы узнал, что ты беременна, продолжил бы подкатывать? Зачитывать пафосные стихи пузатой девчонке — сомнительное удовольствие.
— Давай мы пока никому об этом говорить не будем, хорошо?
Для начала бы прийти в себя. Подтвержденная беременность вызывает панику. А если вспомнить, что предстоит поделиться этой новостью еще и с родителями, — болезненно щемит в груди.
— Не будем, хорошо. Если хочешь знать, Акматов меня тоже раздражает, — признается Ильмира. — Но они с Сергеем лучшие друзья, а я без ума от Воронова. Со свиданий возвращаюсь мокрая от возбуждения!
Становится весело, и я широко улыбаюсь. Впервые так искренне за долгое время.
— Ты только поаккуратнее с этими своими мечтами и возбуждением, а то будешь потом, как я. — Трясу заключением от врача.
— Да ну тебя, — хмыкает Ильмира.
Я
Приехав домой, опять принимаю горизонтальное положение и не выпускаю телефон из рук. Может быть, достать номер Андрея из черного списка и позвонить ему? А еще лучше — скинуть результат УЗИ. Интересно, Ковалёв мне поверит? И что на это скажет? Что ему достаточно одной беременной подружки?
Решаю подождать до утра. Говорят, оно мудренее вечера. Однако в моем случае это не так. В голове всё такой же сумбур и тревога. Мало того, что мы расстались с Андреем, так еще и выяснилось, что я жду от него ребенка.
Несколько дней занимаюсь учебой и зависаю на форумах для беременных. Прислушиваюсь к себе и своим новым ощущениям, которые теперь вполне объяснимы. Вот откуда сонливость, расстройство пищеварения, головокружение и перепады настроения. Вовсе не из-за сильного стресса после расставания с Ковалёвым.
В конце недели записываюсь на прием к врачу в перинатальный центр. Ильмира вызывается поехать со мной.
Если раньше мы были просто соседками по квартире и назвать ее подругой я не могла, то сейчас не представляю, что бы делала без ее поддержки. Ильмира каждое утро готовит мне завтрак, ходит в магазины. И просит поберечься, утверждая, что первый триместр — самый ответственный и важный в развитии ребенка.
— Где ключи от машины? — спрашиваю у нее, когда не нахожу их на привычном месте.
— Мы на такси поедем, — заявляет Ильмира. — И вообще, пока твои головокружения не закончатся, ключи я тебе не верну, поняла?
— Это еще что за новости?
— Ничего. Просто не хочу, чтобы ты попала в аварию. Моя сестра, будучи беременной, села за руль, ей стало нехорошо, и она едва не разбилась. Тебе это надо?
Хорошо, что людей на курсе много и нас разделили на две группы. Первая, в которую попала Ильмира, занимается в утренние часы, а моя — во второй половине дня. Это очень удобно: мы почти не пересекаемся. Терпеть Ильмиру все двадцать четыре часа сейчас было бы слишком сложно для моей нервной системы.
— Не представляю тебя с животом. Говорят, на последних месяцах тяжело ходить, — бубнит Ильмира, когда мы идем к такси.
Но почему-то кажется, что учиться с животом — это не так тяжело, как сказать родителям, что я беременна от Андрея. Вот где апокалипсис. Страшно подумать, что будет со здоровьем отца. А с психикой деда?.. Возможно, мама и бабушка меня еще поймут, пусть и не сразу. Их женские сердца очень добрые и сострадательные. Но с мужской половиной нашей семьи спорно... Как отнесется Янис? А Алёна?