Самые богатые люди Древнего мира
Шрифт:
Осторожный Крез перед судьбоносным шагом долго испрашивал благословения богов (он отправил послов даже в далекую Ливию к храму Амона). Бесчисленная армия прорицателей пыталась определить судьбу похода против персов.
Ни одно прорицание не удовлетворило Креза, и лишь пророчество самого уважаемого в античном мире Дельфийского оракула чрезвычайно обрадовало царя. «Если царь пойдет войной на персов, то сокрушит великое царство», — пришел ответ из храма, которому Крез пожертвовал несметные богатства.
Лидийцы вторглись в подвластную персам Каппадокию и расположились в Птерии — «весьма сильно укрепленном месте в этой стране». Крез взял самый крупный город этой области, а горожан продал в рабство. Он захватил также несколько окрестных городов, местных жителей-сирийцев изгнал и опустошил их поля. То были последние успехи Креза, ибо на встречу с ним пришел персидский царь.
«Сеча была жестокой, и с обеих сторон пало много воинов, — рассказывает Геродот. — В конце концов ни той, ни другой стороне не удалось одержать победы, и с наступлением ночи противники разошлись».
Крез не стал испытывать судьбу в следующем сражении — он избрал более длинный, но, как ему казалось, верный путь. Лидийцы отступили к своей столице — Сардам.
Вернувшись домой, Крез занялся бурной деятельностью. Были посланы гонцы в Египет, который считался союзником Лидии, с просьбой о военной помощи царь обратился к дружественной Спарте, и, наконец, соседнему Вавилону царь предложил объединиться против общего врага. Чтобы собраться с силами, нужно было некоторое время, и Крез, чтобы сэкономить деньги, распустил наемные войска.
План был хорош, но Кир не стал ждать, пока он воплотится в жизнь. Он явился в Лидию со всем войском даже быстрее, чем пришли вестники объявить войну; персидский царь не оставил сопернику ни единого шанса.
Обе армии сошлись на большой равнине перед Сардами (546 г. до н. э.). У Креза была лучшая на Востоке конница; на нее царь возлагал большие надежды, но Кир и тут его перехитрил. «Он, — пишет Геродот, — поставил верблюдов впереди войска против конницы Креза, пехоте же приказал следовать за верблюдами, а позади пехотинцев расположил все остальное войско. После того как все заняли свои места, Кир отдал приказ умерщвлять без пощады всех попадавшихся лидийцев, только самого Креза не убивать, даже если тот будет защищаться при захвате в плен. Таково было приказание Кира, а верблюдов он велел поставить против неприятельской конницы потому, что кони боятся верблюдов и не выносят их вида и запаха. Эта хитрость была придумана для того, чтобы сделать бесполезной именно ту самую конницу, которой лидийский царь рассчитывал блеснуть. Битва началась, и лишь только кони почуяли верблюдов и увидели их, то повернули назад, и надежды Креза рухнули. Но все же лидийцы и тут не потеряли мужества. Когда они заметили происшедшее, то соскочили с коней и стали сражаться с персами пешими. Наконец после огромных потерь с обеих сторон лидийцы обратились в бегство».
Крез бежал в Сарды, но он не утратил надежду, по крайней мере, на спасение: город защищали мощные стены, союзники уже должны спешить на выручку. Союзники действительно имели твердое намерение оказать помощь Крезу: спартанцы снарядили корабли и подготовились к отплытию, но тут пришла весть, что в походе нет надобности…
Тринадцать дней Кир безрезультатно штурмовал акрополь и лишь на четырнадцатый день обнаружил слабое место. Персидский воин заметил, как лидиец спустился с обрывистой скалы акрополя за упавшим шлемом и тут же поднялся обратно. Тропа в скале, которая казалась непреодолимой, была найдена. Следом за потерявшим бдительность лидийцем на стены поднялся отряд персидских воинов. Так пали Сарды, а вместе с этим событием прекратило существовать и Лидийское государство.
Дельфийский оракул не обманул Креза: начав войну с персами, он сокрушил великое царство — свое царство.
«Человек, не убивай Креза!»
Крез видел из окон дворца, как пала последняя твердыня Сард. Он терпеливо ждал своей участи в обществе глухонемого сына.
По словам Геродота, «прежде, в счастливую пору своей жизни, Крез сделал все возможное для исцеления ребенка. Пытаясь помочь сыну, царь, между прочим, отправил послов в Дельфы вопросить оракул о сыне. Пифия дала ему вот какой ответ:
Многих народов властитель, о мидянин, Крез неразумный! Не пожелай ты услышать вожделенного лепета сына В доме твоем: лучше б навеки устам его быть неотверстым! В оный ведь день, для тебя роковой, возгласит он впервые!При взятии акрополя какой-то перс, не узнав Креза, бросился на царя и хотел убить его. Крез видел нападающего, но тяжкое горе сделало его равнодушным к смерти. Однако глухонемой сын вдруг обрел от страха дар речи и произнес:
— Человек, не убивай Креза!
Это были первые слова, сказанные юношей, и затем уже до конца жизни он мог говорить».
Так после 14 лет и 14 дней правления самый богатый царь вселенной стал обычным пленником. Глухонемой сын спас его от мгновенной смерти, но Кир приговорил Креза к гораздо более мучительному концу. Персидский царь велел сложить огромный костер и на него возвести в оковах Креза, а вместе с ним четырнадцать знатных лидийцев.
Не ясна причина жестокости Кира — обычно он не только оставлял в живых покоренных властителей, но и поручал им управление прежними землями в качестве наместников.
«Быть может, Кир хотел принести их в жертву как победный дар некоему божеству или же исполнить данный обет, — рассуждает Геродот. — Быть может, наконец, так как Киру было известно благочестие Креза, он возвел лидийского царя на костер, желая узнать, не спасет ли его от сожжения заживо какое-нибудь божество».
Как бы то ни было, но вчерашний властитель богатейшей страны потерял все и готовился лишиться жизни. Спасло лидийского царя любопытство Кира.
«Крез, стоя на костре, все же в своем ужасном положении вспомнил вдохновенные божеством слова Солона о том, что никого при жизни нельзя считать счастливым. Когда Крезу пришла эта мысль, он глубоко вздохнул, застонал и затем после долгого молчания трижды произнес имя Солона».
Кир, услышав незнакомое имя, спросил через переводчиков: кого призывает лидийский царь в свой последний миг.
— Я отдал бы все мои сокровища, лишь бы все владыки мира могли побеседовать с тем, кого я призываю, — ответил Крез.
Так неожиданно у Кира появилось много вопросов к приговоренному пленнику. Однако времени для беседы оставалось мало — костер уже зажгли, и с каждым мгновением он разгорался все сильнее. Персы по приказанию царя начали тушить огонь, но их старания не увенчались успехом. Сухой материал превосходно горел, пламя подбиралось к ногам Креза, и, казалось, он — постигший мудрость жизни в самые последние ее мгновения — должен неминуемо обратиться в прах. Спасти новоявленного мудреца могло лишь чудо.