Самые хорошо продуманные планы
Шрифт:
«Страшно подумать, что всего неделю назад я его ненавидела. Месяц назад я его даже не знала. И теперь, я хочу быть с ним всегда».
Ей были даны строгие указания не высовываться из дома, но Лили ненавидела, когда ей приказывали, что делать, и ненавидела торчать взаперти. Сидя на крыльце, она вытянула ноги и, ухватившись за носки ботинок, усиленно растягивала мышцы. Почувствовав в теле характерную боль и напряжение, она зашипела и застыла в таком положении секунд на пятнадцать.
— Я же сказал тебе ждать в доме.
Пронзительно взвизгнув,
— У меня из-за тебя чуть сердечный приступ не случился! — крикнула она на него, запустив камнем ему в голову.
Он увернулся.
— Ну, надо было ждать внутри. Давай, нам пора выдвигаться, — ответил он, протянув ей руку.
Она ухватилась за нее, и он помог ей подняться на ноги.
Домики, в которых они остановились, находились на самом краю поселения — по сути, чтобы до них добраться, им пришлось тогда пройти через весь город. Теперь же они возвращались, направляясь в то место, где они вошли в город. Они не то, чтобы прятались, но торопливо шагали по улицам.
Это не заняло много времени, Тарфая была очень небольшим городом. Довольно скоро они уже двигались по обочине шоссе. Чтобы не отставать от Марка, Лили приходилось практически бежать. Когда они добрались до большого склада, Марк отклонился от курса и пошёл напрямик по песку. Лили на секунду замешкалась, вспомнив, как вчера чуть было не познакомилась с дивным миром противопехотных мин. Но Марк бы не стал слепо шагать по опасной территории, поэтому последовала за ним попятам.
Когда они обошли здание, она с удивлением увидела два автомобиля. Один — Бьюик 80-го года, а другой — блестящая, совсем новенькая Тайота RAV. Между ними, поправляя галстук и не замечая их появления, стоял Кингсли. Она улыбнулась про себя. На нём был тот же самый костюм, который он носил с позавчерашнего дня, костюм, в котором он ходил часами, но, несмотря на это, тот выглядел свежим, чистым и шикарным. Прямо как сам Кингсли.
— А зачем тебе две машины? Кингсли что, возвращается? — спросила Лили.
Услышав своё имя, англичанин поднял голову, улыбнулся и направился к ним.
— Прекрасно выглядишь, дорогая. Впрочем, как всегда, — сказал он ей и, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
— Лжец, — засмеялась она, отряхивая руками запылившиеся леггинсы.
— Я, конечно, не так давно Вас знаю, мисс Лили, но у меня такое чувство, что мне будет очень Вас не хватать, — вздохнул он.
— Ты мог бы поехать с нами, — предложила она.
— «С нами»? — он слегка растерялся.
— Да. Что бы тебе ни сказал Марк, это всё не правда, ты должен поехать с нами, — Лили решила, что Марк своим грубым поведением отпугнул британца.
Кингсли нахмурился.
— Ты ей не сказал? До сих пор, — прорычал он.
«Постойте... что?»
— Господи, Лоу, — рявкнул Марк.
— Не сказал что? — спросила Лили.
На какое-то время оба мужчины застыли в молчании, и это больше всего ее напугало. Кингсли всегда трепался, а Марк всегда находился в движении. Было принято какое-то ужасное решение.
— Дорогая, —
Лили, прищурив глаза, повернулась к Марку.
— Я собирался тебе сказать, — произнёс он.
— Да? И когда же? После того, как мы усядемся в разные машины?
— Нет, когда ты окажешься вне моего радиуса поражения.
— Как это по-мужски, Марк, — ехидным тоном проговорила она. — После всего, через что мы прошли, у тебя даже не хватило смелости просто сказать мне «Эй, я сваливаю»?!
Рано или поздно это должно было произойти, Лили это знала, но все равно было больно. А от того, как он это сделал, стало еще больней. Хотела она того или нет, но между ней и этим мужчиной возникла глубокая привязанность. Связь. Что-то, что казалось ей очень ощутимым и реальным, словно у нее на поясе все еще болталась та цепь, что тянула ее к нему. Связывала её с ним.
И вот, пожалуйста, он может так просто уйти, даже ничего толком не объяснив. Даже толком не попрощавшись.
«К черту. Ты так просто не отделаешься, Де Сант».
— Лили, успокойся. Я же не собирался бросать тебя в пустыне. Я просто не хотел начинать утро со слов «теперь ты сама по себе», ясно? — раздражённо бросил он.
— Ты должен мне нечто большее, и ты это знаешь, — ровным, низким голосом произнесла Лили.
Он фыркнул.
— Я ни хрена тебе не должен.
— Козёл.
Даже не задумываясь, Лили взмахнула рукой и залепила ему пощёчину.
— Ты дерёшься, как девчонка, — подколол её он.
Она сжала кулак для следующего удара.
— Зачем тебе понадобилось так поступать? — закричала она. — Это не должно было быть так! Ты мог бы просто попрощаться!
— А как, по-твоему, это должно было произойти, Лили?! Через два дня, в Танжере? Так было бы легче?! — заорал в ответ Марк, и, когда он гневно уставился на Лили, она заметила, как бешено пульсирует вена у него на шее.
— Нет. Не знаю. Но я всегда думала, что где бы это ни произошло, ты поведёшь себя при этом как мужчина. Сама виновата, забыла, что имею дело с сучкой, — произнесла она.
— Ну, дорогуша, как говорится, мы с тобой одного поля ягоды, и я в жизни не встречал более отъявленной сучки, чем ты.
Она снова его ударила.
— Не оскорбляй меня, Марсель, — пригрозила она.
— Всё не должно было быть так, — констатировал он.
— Ты сделал это таким. Ты мог просто попрощаться. После всего. Всего. И тебе пришлось дожидаться, пока это скажет Кингсли. Ты не мужчина. Ты трус. Ты думаешь, тебя делает мужчиной то, что ты наёмный убийца? Расправа над людьми делает тебя мужчиной? Нет. Ты прячешься за всем этим, потому что у тебя не хватает храбрости находиться рядом с реальными людьми. Чертов трус, — прошипела она.