Самые прекрасные истории о любви для девочек
Шрифт:
– Теперь вас за уши не оттащишь, – шутила вожатая.
И действительно, хохотали до изнеможения, просили «ну, еще разочек, скажите «утро наступило!» И в общем, если не считать нескольких синяков и ушибов, можно сказать, игра завершилась благополучно.
Отдыхали в тени пальм, подкрепляясь вкусной стряпней и обсуждая игру.
Маринка предусмотрительно заняла гамак.
– Сережа, иди сюда, – позвала. Он пришел, ничуть не смущаясь, уселся, похвалил. Она вспыхнула, присела рядом, протянула ему тарелку с едой. Он жмурился, как кот, ел, не глядя. Просто брал с тарелки очередной кусок и отправлял в рот. «Проголодался», – с умилением думала
Глава 10
Прохор и К°. Снимается кино!
После пикника Прохор с Серегой виделся только в столовой да перед сном. Все знали, что у них с Маринкой любовь, но эту тему не обсуждали. Артур обижался немного, но и он помалкивал. А что тут скажешь? Маринка сама выбрала.
Прохор, в общем, был рад за друга, хотя… если честно, положа руку на сердце, не совсем. Раньше Серега был весь для дела, весь для кино, камеры из рук не выпускал, а теперь заметно остыл, предпочитает съемкам уединенные прогулки с Маринкой, не высыпается, потому что сидит у нее после отбоя до тех пор, пока вожатая не разгонит. Никакого проку от него. Быть одновременно режиссером проекта и оператором довольно трудно. Да что там, полная ерунда получается! А кроме Прохора и Сереги с камерой никто работать не умеет. Прохор пробовал подключать Глеба. Если Серега снимал, то Глеб был отличным помощником, и не более того. А так получалась полнейшая чепуха. Прохор должен был сам установить камеру, все наладить, потом поставить за камеру Глеба, чтобы тот ни в коем случае не менял настройки и положение. Потом бросался к «актерам», ребятам, занятым в очередном эпизоде, объяснял, что и как делать, снова возвращался к камере, туда-сюда… такая беготня ни к чему хорошему не приводила.
Попробовал поговорить, но Серега в ответ только отмахнулся:
– Че ты паникуешь? Снимем мы твое кино. У нас все по плану.
Прохор удивился:
– Когда это оно стало моим?
– Ну не цепляйся к словам, – поморщился Серега, – не твое – наше. На территории все уже сняли. Пикник есть. Экскурсии, походы, клубы – все будет. Слушай, пойдем на дайвинг, а?
Он говорил, а сам то и дело поглядывал в сторону, скучал откровенно.
– Ты тоже, между прочим, до сих пор толком сценарий не написал, – напомнил Серега. – Снимаем наобум, так, виды одни. Об чем кино-то? Про войну или про любовь?
– Как это – об чем? – возмутился Прохор. – Мы же договаривались, что наш фильм о лагере «Тропикана».
Серега усмехнулся:
– Рекламный ролик, что ли? Э, нет, братан, это никому не интересно. Типа, как мы зажигали, что ли?
– А что, – растерялся Прохор. – Мы же с самого начала так планировали.
– Да хоть какой сюжет нужен, – заявил Серега.
– Серый, ты чего? У нас фильм про каникулы, типа «Как я провел лето». Точнее, не «я», а «мы».
– И чего? – равнодушно переспросил Серега.
– Как это – чего? Пять парней прибывают в «Тропикану» и оттягиваются по полной. Фильм о них, то есть о нас, Серый, ну ты же сам хотел, тебя все устраивало…
Серега задумался, видимо, вспоминал. Вспомнил:
– Ага, раньше устраивало, пока к съемкам не приступили, а потом понял – скука одна. Солнце всходит и заходит, птички поют, море плещется, девчонки на дискотеке отрываются, бла-бла-бла, как все круто!
– Ну ты молоток! – перебил его Прохор. – Самый умный да? Это же не мой единоличный проект, мы в нем все участвуем. Если тебя что-то не устраивает, выскажись, предложи свои варианты. А ты вместо этого решил забить, да?
Наверное, у Прохора получилось слишком эмоционально. Серега смутился:
– Че ты сразу заводишься, – он явно пошел на попятную, – ничего я не забил. Засомневался, хотел обсудить, просто не обдумал еще.
Прохор понимал, что кроется за этим «не обдумал», некогда Сереге, любовь у него случилась, но он не высказал своих предположений вслух. Отношения с Маринкой – личное дело Сереги, захочет поговорить – тогда поговорят, а нет – значит – нет. Но о деле забывать нельзя. Особенно, когда от тебя так много зависит. А то что же получается: заявили о себе, типа какие они все крутые, кино снимают, Прохора в модераторы клуба выдвинули, как самого активного. И после всего – бац, «нам че-та надоело… мы че-та влюбилися тута… и ваще ниахота…». Детский сад!
– В общем, так, Серега, вечером после свечки собираемся и все обсуждаем, – отчеканил Прохор.
– Как скажешь, начальник. – Он сорвал бейсболку, шутливо поклонился, обмахнул шлепанцы. Прохор не растерялся и тоже расшаркался, даже подпрыгнул пару раз для смеха.
Серега оценил, ухмыльнулся, поднял большой палец и… удрал. На дайвинг или еще куда…
Наверняка вечером на обсуждение с Маринкой заявится. Что ж, пусть, Прохор не против. Может, у Маринки какие-то идеи есть, пусть выскажется. Он отыскал парней на пляже, сообщил о предстоящем собрании, потом его позвала вожатая, чтобы обсудить предстоящие экскурсии. И еще намечалась поездка в город, в ночной клуб. Туда, естественно, собирались все, местные дискотеки уже заметно приелись. А там обещали пенную вечеринку.
Руководство, естественно, больше всего опасалось, что народ напьется. Проха понимал, случись что, по головке не погладят. Как человек ответственный, он пообещал не прикасаться к спиртному и за друзьями присматривать.
В его отряде все были достаточно взрослыми, кроме Лики, ей едва исполнилось четырнадцать. «Надо будет переговорить с ней перед вечеринкой», – подумал Проха, вспоминая худенькую нелюдимую девчонку, прячущую лицо под солнцезащитными очками, одевающуюся так, будто ей холодно. После пикника он ее почти не видел. Изредка мелькала в столовой и сразу же исчезала, растворялась в горячем воздухе. По вечерам собирались в чьей-нибудь комнате, но только не у Маринки, потому что там была Лика.
– Да что такое эта ваша Лика? – спросил Прохор у Маринки.
Она пожала плечами, посмотрела на подружек, те тоже замялись.
– Да просто маленькая еще, – предположил Артур.
– Маленькая, но с характером, – подхватил Серега.
А Маринка вздохнула:
– Да, характер у нее… – добавила она и осеклась.
Вот и вся информация о человеке. Никуда не ходит, ничем не интересуется, на пляже не была ни разу, больная, что ли?
Попробовал расспросить вожатую, та уклончиво ответила: у девочки трудный период, надо быть терпимыми, постарайтесь ее не обижать… Обидишь ее, как же!
Вечером, проходя мимо беседки, Прохор заметил ее, как обычно, сидела в одиночестве, неподвижная, как изваяние, руками обхватила колени, уткнулась в них подбородком и замерла. Прохор окликнул ее. Чуть пошевелилась, подняла голову, взглянула. Глаз не видно за очками.
– Тебе не темно? – вполне дружелюбно спросил Прохор.
– Нет! – И снова уткнулась в колени.
– Извини. – Он потоптался на месте, надо было что-то еще сказать или не надо? – Я хотел спросить, не видела ли ты наших, но теперь понимаю – не видела.