Самый глубокий холм
Шрифт:
– И что это обозначает?
Александр Фёдорович вывернул голову, чтобы удобнее взглянуть на лежащий перед ним вверх ногами листок.
– Вы встретились и с кем-то находящимся под наблюдением, встречу оценили как критическую по отношению к встреченному и изъяли…
– Судя по дате это было в мае, я не помню ничего такого!
– Поэтому и не помните, что её изъяли.
– Как?
– А я откуда знаю? Я простой наблюдатель. До меня этого не доводят и не доведут – не моя каста.
– Вы не сильно головой приложились?!
Александр
– Я сильно приложился, но не до такой степени, чтобы не понять, что я попал.
– На деньги?
– И на них – тоже.
– То есть вы наблюдаете за мной за деньги? Даже на работу специально устроились?
– Еще бы. Приходится изображать из себя идиота, чтобы меня не перевели. Вы на редкость продуктивный объект для наблюдения. Я вас купил с аукциона – ваш предыдущий пошёл на пенсию и распродавал объекты.
– Он что, тоже у нас работал?
– А как же. Кто напротив вас сидел с момента поступления на работу?
– Не может быть! Вы как раз пришли, когда он уволился. А что, у каждого из вас свои объекты?
– Нет. Большинство работает в свободном плавании – бродит по улице, знакомиться в кабаках… Где придётся, там и ловят. Продуктивные объекты либо покупают, либо находят и обрабатывают как золотую жилу.
– А в чём смысл?
– В том, что у объекта надо изъять кусок реальности.
– Бред.
– С обычной точки зрения эгоцентричного градусника с манией величия.
– Не понял.
– Слушайте, развяжите меня. Всё затекло и сердце начало побаливать. Я никуда не уйду.
Семён Семёнович немного поколебался, потом зашел за спину Александра Федоровича и разрезал скотч, стягивавший его руки. Александр Федорович чуть не брякнулся с табурета потеряв равновесие, но Семён Семёнович успел подхватить его и водворить обратно. Развязанные руки действительно сильно затекли и Александр Фёдорович неловко попытался взять из рук Семёна Семёновича нож, но тот успел ловко отпрыгнуть и развязанный опять начал валиться, но теперь в сторону поехавшего стола. Стол врезался в стену и Александр Фёдорович застыл в нелепом боковом полунаклоне.
– Вы чего скачите? На ногах скотч разрежьте!
Семён Семёнович с опаской чиркнул по путам ножом и Александр Фёдорович непроизвольно выбросил ноги в стороны для сохранения равновесия. Он посидел несколько секунд, сжимая и разжимая кулаки, а когда кровообращение восстановилось, подвинул к себе чайную чашку и неловко схватил бутылку водки. Налил, выпил и попытался закусить. Но сахарница была пуста и он протянул чашку стоящему у водопроводного крана Семёну Семёновичу, принял чашку, выпил и загнал назад рвавшуюся наружу водку.
– Совсем нечем закусить?
– Есть старый зелёный горошек.
– Хорошо работаю…
– А причем здесь вы?
– Проехали…
Он налил ещё водки.
– Давайте горошек. Давно стоит?
Он
– Неделю. Или две.
– Хоть хлеб-то есть?
– Нет. До аванса ещё два дня.
– Если деньги дам – сходите?
– Нет.
– Понятно.
Александр Фёдорович выцедил ещё одну чашку водки, вытряхнул порцию зеленого горошка на ладонь, секунду поколебался и закинул его в рот. Он потянулся за бутылкой, но Семён Семёнович выхватил её у него из под рук и поставил на холодильник.
– Ну да, пьянству – бой! Присаживайтесь, спрашивайте.
– Про что? Меня обзывают “градусником”, продают, кого-то ловят на улице. И всё ради “изъятия”. Я не могу представить, какой вопрос можно задать по этому бреду. Расскажите, что знаете.
– У нас был курс, во введении которого давали историю, но всего я не знаю – я всего лишь наблюдатель.
– А кто есть ещё?
– Аналитики и коллекционеры. Может ещё кто есть, но этого нам на курсах не давали. Иногда появляются странные люди, но тот, кто с ними связывается, странно кончает.
– Как это “странно”?
– Это один и без портфеля.
– А что в портфеле особенного?
– В нем храниться история наблюдений и изъятий.
– Зачем её хранить?
– То, что изъяли – того больше не существует и не будет существовать. А аналитикам надо с чем-то работать, вот и придумали “портфель”.
– А как это: “изъяли”?
– Мы делаем запись, в зависимости от ситуации и соседних портфелей, аналитик подтверждает или отказывает в изъятии и сообщает об акции коллекционеру. Тот попадает в нужное место и время, изымает и ставит штамп о процедуре.
– Ты сказал “время”?
– Ну да. А как иначе?
– Коллекционеры перемещаются во времени?
– Разумеется, а зачем им точные координаты и время события?
– Чушь.
Александр Фёдорович подвинул к себе папку.
– Вот, смотрите. Штамп об изъятии, три дня назад. Вы, как обычно, сидели и занимался бюджетом поставок. Потом что-то обнаружили и этот факт изъяли.
– Зачем? Я что, мог сообщить об этом кому-то? Я даже не знаю, про что вы говорите!
– Я не решаю – это вопрос аналитика. Они делают заявку на основании многих “портфелей”.
– Я что, что-то изобретаю, сам того не осознавая?
– Ни как правило. Иногда вы встречаетесь с кем-то нужным, или что-то придумываете. Два раза погибали в аварии, один раз – выбивали глаз сучком, один раз – убили в пьяной драке соседа.
Семён Семёнович непроизвольно поднёс руку к правому глазу.
– Да, именно правый.
– Он на месте!
– Так поэтому на месте, что изъяли кусок твоей реальности. Аккуратно иссекли и подшили. А вы думаете, почему люди могут в пьяном виде бегать безлунной ночью по лесу и при этом не покалечиться?