Самый лучший коммунист 2
Шрифт:
Встав со складного стульчика из-за не менее складного стола, улыбнулся кидающим камушки в воду под присмотром бабушки Эммы и папы Толи сыну и младшим родственникам — Аленка, как старшая, уже освоила «блинчики», а остальным и так весело — и пошел в направлении мангала, которым заведуют сразу пятеро: дед Паша, товарищи Щелоков и Цвигун и министр обороны Устинов, компанию которым составлял не совсем сочетающийся Хиль — на правах большого семейного друга присутствует.
По пути заставил себя признать очевидное: пиндосы с первичным шоком от настолько мощного обострения холодной войны оправились и стали работать качественнее. Запрет меня удачен именно
Если абстрагироваться и подумать рационально, может показаться, что нам оно на пользу — смотрите, злые капиталисты снова стреляют по «мирняку», но те, кто нынче рулит американской «информационкой» такой вариант не учесть не могли, а значит, если «штурм» состоится, вывернут эту ситуацию в свою пользу. Так-то удобно — даже если улик никаких, приписать SCP мне лично и Союзу в целом очень легко, чтобы потом делать важную рожу и приговаривать: «вот поэтому мы Ткачева и запретили».
Хреново, короче, но исторический процесс, что бы там кому не казалось, диктуется совершенно объективными экономическими причинами. Две трети мира — за нас, и мы дружно процветаем. Процветаем неравномерно, но неотвратимо — мы же только начали, а эффект уже вон какой сказочный!
— Чего нос повесил, комбинатор? — жизнерадостно подмигнул мне дед Паша. — Переродился в буржуя, кошелек оскудевший оплакиваешь?
Фигня — долларов этим самым жуй, и они не особо-то нужны, но зачем душнить?
— Планировал через пару лет сбежать, мне нелегал американский виллу в Калифорнии, «Роллс-Ройс» позолоченный с чехлами из шкуры леопарда и гарем жопастых негритянок обещал, — скорбно вздохнул я.
Мужики хохотнули, и товарищ Щелоков поделился наблюдением:
— Вот она разница поколений — раньше мальчишам-плохишам печенья с вареньем хватало, а теперь вон какие запросы.
Посмеялись. Немного отлегло — я же изначально знал, что вечно доминировать в инфополе не получится, и запрет был вопросом времени. Актуальное поколение школьного и студенческого возраста уже всё, распробовало и до конца своих дней будет ассоциировать свои «золотые годы» с Советской продукцией. Можно надеяться, что некоторые из этих ребят, как я и просил, полезут наверх по социальной лестнице и не разменяют веру в светлое будущее всего человечества на личный достаток. Отказываться от последнего же и не нужно — просто немного помоги мне помочь тем, кому повезло меньше.
— Пакуй чемодан, Сережка, — добавил конструктива Устинов. — В Севастополь поедешь, лекцию читать о важности соблюдения Устава в момент торпедной атаки условных врагов.
Поржали — какая там лекция? Обычный концерт — из них моя «альтернативная служба» процентов на восемьдесят состоять будет.
Козырнув, я добавил веселья, вернувшись к прежней теме:
— С другой стороны — здесь я в генсеки выбьюсь, а президентом США стать не светит,
— Коля, ты в министры в его годы метил? — кивнул Щелокову на меня Цвигун.
— У нас попроще было, — улыбнулся Щелоков. — Щей горячих поел и неделю доволен.
Ох уж эти деды. Пойду к другим — вон на бережку Андропов с Шелепеным о чем-то треплются, глядя на поплавки. Подходим со стороны зрячего глаза деда Юры — он не обидится, но так правильнее.
— Про молодость вспоминают? — кивнул в сторону мангала генсек.
— Как обычно, — подтвердил я, усевшись на корточки. — А вы чего?
— Катя устала, — поведал Андропов. — На пенсию просится, второй внук на подходе. Сердце у нее ноет, а должность сам знаешь какая.
— Александра Николаевича назначим? — догадался я.
— А чего это во множественном числе? — иронично прищурился дед.
Я ответил наглой улыбкой.
— Куда мне Комсомол, — вклинился Шелепин. — Ты же сам говорил — пердовой отряд, мол, молодежный. Варданян пускай отдувается — ты мне покоя точно не дашь.
— Не дам, — признал я его правоту.
— У Александра Николаевича много друзей в Азии еще со старых времен осталось, — обосновал значимость Андропов.
— Это хорошо, — одобрил я.
Друзья — это не панацея, а приятный бонус, но лучше их иметь, чем не иметь. Восток дело тонкое — это на Западе личные связи наводить бесполезно, там кроме имперского сапога в жопе ничего не понимают, и вся дискуссия основана исключительно на том, что сапог должен быть подороже и помоднее.
— Я тогда замом Варданяновским самоназначусь — нафиг мне базовая должность в ЦК? — подсуетился я.
А кто против-то?
— Назначайся, — одобрил деда Юра.
— Может отречение в мою пользу напишешь? — решил я ковать, пока горячо.
— Смешно, — без тени улыбки кивнул Андропов. — Казус интереснейший — придется буржуям с тебя статус персоны нон-грата снимать.
А как иначе на бесполезные, но обязанные проводиться международные саммиты ездить? Экологию же нужно обсуждать — ух она важная, и, когда политический момент не способствует нормальным договоренностям — а сейчас именно такой — приходится подписывать многостраничные бумажки, например, о заботе о популяции полярных сов. Тоже дело так-то — природа полезная, и уродовать ее без объективной необходимости не следует: в бюджет на следующий год пара лишних лярдов под борьбу с выбросами и сбросами всякого вредного заложена. Можем себе позволить, как говорится.
— Но такого юридического механизма как «отречение в пользу внука» в нашей стране, как тебе известно, не существует, — без нужды обломал меня дед.
Мне оно и не надо на самом деле — куда торопиться? — просто дежурная шутка.
— Мы же правовое государство, — не без иронии покивал я.
У законов есть не только буква, но и дух — он у нас, как и положено, социалистический.
— Не клюет, — вздохнул Шелепин.
— Выловили всё, — развел я руками. — Бездонный в финансовом плане пруд получился — мальков выписываем, они подрастают, и за неделю эти воды снова становятся безжизненными.