Самый лучший праздник
Шрифт:
— Посмотрим, — проговорил он хриплым голосом и наклонился, чтобы совершенно непрофессионально поцеловать пациентку в щеку. — А теперь спите.
Она глубоко зарылась под рождественский шарф, натянув его до самого подбородка.
— Идите, идите! — Нетти помахала рукой. — Вы должны позаботиться об одиннадцатом и двенадцатом днях! А моя работа выполнена, и я хочу поспать.
— И что же это была за работа? — улыбнулся Дункан.
— О, ничего, — сказала она, затем прошептала: — Я всегда знала, что омела действует,
Покачав головой, Дункан направился к двери, остановился, оглянулся и увидел ее улыбающиеся серые глаза.
— Как вы узнали, что это я клал подарки в носок Брук?
— Мне восемьдесят лет. Я все знаю , —ответила Нетти с блаженной улыбкой.
— Я в порядке, Сал. Правда.
Поздним вечером в сочельник Брук уселась на молитвенную скамейку.
Салли, как строгая мама, топнула ножкой.
— Тебе надо пойти в постель и поспать.
— Я не хочу спать. Я хочу дождаться Санта-Клауса, — сказала Брук и засмеялась, увидев, как нахмурилась Салли. — Ну, ладно, Салли! Уже почти Рождество. Дай мне еще немного побыть ребенком!
— Хорошо! — Салли села рядом с ней. — Но только если ты пообещаешь повзрослеть и лечь спать, как только появится славный малый в красном.
Брук засмеялась, но не стала давать никаких обещаний. Во всяком случае, той, у которой юбка почти не прикрывала ноги.
Если она повзрослеет, то уже не сможет наслаждаться Рождеством, станет такой же, как доктор Кокс, и потеряет способность чувствовать. Нет уж, спасибо!
Конечно, она дала слишком много воли живущему в ней ребенку. Дала волю всем своим чувствам. Но она сможет справиться с разочарованием и сожалениями по поводу Дункана. Позже, когда боль будет не так остра, она смирится с тем фактом, что он так и не ответил на ее чувство.
У нее все будет прекрасно. Более чем прекрасно.
Она заметила, как Салли подавила зевок.
— Ступай к себе наверх, — сказала Брук. — Я в порядке. Хочу посидеть здесь немного и послушать музыку.
— Утро вечера мудренее. — Салли вскочила. — Я немного побуду у Джеймса. Он говорил, что у него для меня что-то есть. Но долго я не задержусь. Да, а как насчет твоего Санта-Клауса? Что произошло в одиннадцатый день? — Когда Брук пожала плечами, Салли выдохнула: — Как? Ни одного подарка?
— Полагаю, это все было от Нетти. Надеюсь только, что она не беспокоится из-за того, что пропустила последние два дня, — вымолвила Брук как раз тогда, когда открылась входная дверь.
Она увидела Дункана, вошедшего с мрачным выражением лица.
О, Господи! Нет!
Сердце у Брук бешено забилось.
— Дункан? Что-нибудь с Нетти?
Он поднял взгляд, прошел мимо лестницы и направился к ней.
— С Нетти все в порядке. А почему ты спрашиваешь?
— Ты выглядишь усталым…
Он
Но она не имела права, никогда не будет иметь права.
— Я просто… задумался. — И он замолчал. Салли спасла Брук от неловкой паузы, наклонившись к ней и крепко обняв.
— Я побежала! Увижусь с вами обоими позже.
— Спокойной ночи, Сал!
— Счастливого Рождества, дорогая, — прошептала Салли и застучала каблучками по ступенькам, оставив Брук наедине с Дунканом.
Он сел на самый дальний край скамейки и уставился на нее.
— Вот в таком наряде и ждут Санта-Клауса?
Она почувствовала, как губы у нее расплываются в улыбке, и посмотрела на свои шлепанцы из оленьего меха, носки с изображением флейты и доходящий до колен комбинезон, очень похожий на костюм эльфа. Не хватало только шляпы. Ее заменяли распущенные волосы.
— Мне так нравится, — сказала она, задрав подбородок и не собираясь спорить с доктором Коксом.
— Мне тоже нравится, — ответил он. — Как твой лоб?
Она потрогала край повязки.
— Болит. Но терпимо. Джеймс прописывает обезболивающее в больших дозах. Как Нетти?
— Она очень вынослива, — сказал Дункан. — Я знаю, у нее разыгрался артрит. Еще некоторое время назад я прописал бы ей более интенсивное лечение. Но ей восемьдесят лет, и…
— …она все знает, —докончила за него с улыбкой Брук. — Она такая прелесть! Я так рада, что познакомилась с ней!
— Я тоже.
— Ты в порядке, Дункан? Ты, кажется…
— Не в себе? — спросил он.
— Нет. Просто устал, наверное…
— Я действительно устал. А еще я сожалею о том, что сказал тебе сегодня.
— Не волнуйся об этом. Ты просто объяснил.
— Спасибо, — произнес он.
Оба замолчали. Пахло елью. Свечи отражались на свертках, лежащих внизу, бросая праздничные искры на обертки из фольги и яркие блестящие банты. Тихо звучала сюита из «Щелкунчика», которую поставила Брук.
Музыка играла до тех пор, пока не остановился компакт-диск. Брук хотела было встать.
— Погоди, — сказал Дункан. — Я сам все сделаю.
Через несколько минут музыка заиграла снова; послышались прекрасные джазовые рождественские мелодии, исполняемые мужественным кларнетом и нежной флейтой. Поставив диск, Дункан вернулся и сел поближе, положил руку на спинку скамейки и посмотрел в глаза Брук.
— Прости, — сказал он. — Но из-за сумасшедшего сегодняшнего дня я вспомнил слишком поздно. — Он посмотрел на нее. — Этот компакт-диск — лучшее, что я мог придумать, чтобы изобразить одиннадцать играющих дудочек.