Самый темный соблазн
Шрифт:
— Я… тебя… выпотрошу, — пообещал охваченный яростью Камерон, и говорил он это Сиенне, а не Винтер, на которую мог лишь ворчать, огрызаться, а иногда даже и кричать, но никогда ей не угрожал.
А если кто-то и мог замочить призрака — или кем бы там Сиенна ни была — то это Камерон, потому-то, а это было самое шокированное, он не мог остановиться, пока не сделает то, чего желает.
— Ваши тирады когда-нибудь закончатся? — Спросил Ирландец, которого Сиенна узнала по акценту.
— Ирландец, какой же ты мифологический критин, — огрызнулась в ответ
— Тебя давно уже стоило отшлёпать, малышка, — ответил Ирландец.
— Тронешь её, и тебе незамедлительно придётся сожрать свои яйца, которые будут лишь закуской, за которой последует основное блюдо, — проговорил Камерон.
Сиенна не возражала против их подшучиваний, которые были довольно добродушны по сравнению с теми, что они обрушили бы на неё. Кроме того, они стебались лишь друг над другом, и хотя им нравилось язвить и бросаться издевательскими замечаниями, при появлении Кроноса они тут же объединялись связанные общей ненавистью.
Сиенна протянула руку к прозрачному, незримому щиту, который отделял её от комнаты Винтер. Прикоснулась и вздохнула, когда барьер не поддался. Вчера Сиенна прощупала лишь верхнюю часть в поисках слабых мест, но ничего не нашла. Сегодня она займётся нижней частью.
— Сиенна! — Голос Париса эхом прокатился по замку. — Сиенна! Куда, чёрт возьми, ты ушла?
Что-то сжалось у неё в груди, и Сиенне снова пришлось бороться с подступившими слезами.
"Будь ты проклят, Кронос."Из всех мучений, это оказалось худшим. Сиенна дрожащими руками продолжила ощупывать щит.
— Сиенна!
Жгучие слёзы наполнили глаза и покатились по щекам, оставляя горячие дорожки. Воспоминания никогда раньше не преследовали Сиенну. Как только она переходила в другую комнату, появлялось новое воспоминание, и один ужас сменял другой. Но это видение стало исключением.
И… Сиенна, нахмурившись, замерла. Она поняла, что это не могло быть воспоминанием, и наконец, осознала, что её так обеспокоило. Насколько Сиенна знала, Парис никогда не был в этом замке, а она нигде больше не встречала горгулий, поэтому он никогда не сражался с ними в её присутствии.
Мог ли он… Был ли он…
Её сердце пропустило удар.
— Сиенна!
Ещё один удар.
— Кто здесь? — Потребовала Винтер.
— Ещё один пленник? — Предположил Камерон.
— И кто эта Сиенна? — Спросил Ирландец.
Они слышали голос Париса, хотя никогда прежде не слышали и не видели её воспоминаний. Этого не было… Просто не могло быть…Сердце Сиенны остановилось.
— Сиенна! Проклятье! — Послышалось ворчание, а затем удар. — Отвали от меня, каменная извращенка. — Ещё один удар. — Сиенна!
Это не воспоминание, не видение; это реальность, происходящая прямо сейчас. Парис здесь. Он пришёл за ней.
Он искал её, пытался добраться до неё. Секунду спустя сердце Сиенны ринулось вскачь,
— Парис! — Запаниковав, Сиенна промчалась по коридору и спустилась по лестнице. Как и прежде, её крылья волочились по ковру. Она зацепилась ими и по инерции рухнула вниз. Сиенна скорчилась, застонала, но уже пару секунд спустя поднялась на ноги и устремилась дальше. — Парис, я здесь!
Если он и дальше продолжит сопротивляться горгульям, то те закусят его органами. Сиенна видела подобное бесчисленное количество раз. А как только они отведывали внутренности человека, ничто и никто не могли остановить банкет.
Сиенна ускорила шаг и молилась, чтобы было не слишком поздно.
Глава 9
Кронос перенёсся в свою спальню в его любимом тайном дворце, держа несчастного Ловца за загривок.
И в миг, когда по обе стороны появились расписанные фресками стены, а впереди — огромная кровать из черного дерева, титан, не ослабляя стальной хватки, швырнул ловца на колени.
Человек стоял на коленях на тёмно — красном ковре, что хоть как то помогало справиться с болью в голенях, это будет единственная милость, которую он получит в этот день.
В изголовье кровати зазвенели цепи. Обнажённая прикованная женщина заметила его, и стала изо всех сил пытаться освободить себя.
Цепи были не только из крепкой стали, они были усиленны заклинанием. И действительно, Рея была только сама виновата в своём заключении. Крон никогда бы не захватил ее, если бы она не пришла к нему с целью соблазнить и заковать в цепи.
И не будь у Крона ключа-ото-всего, ей бы это удалось. Теперь ничто не сдерживало царя титанов.
Улыбаясь, он изучал ее. Темные волосы путались у синяков на плечах, доказательство, что она боролась задолго до его прибытия. Кожа, как правило, цвета безупречных сливок, сейчас выглядела забавно болезненной. Когда глаза, смесь кристаллов и тёмно-красного вспыхнули абсолютной ненавистью на него, его улыбка стала еще шире.
— Я тебя за это на куски порву! — проворчала она. Прежде чем он успел ответить, Рея успокоилась и вернула ему ухмылку в собственной, более злой и порочной версии, промурлыкав: — Но только после того, как я с тобой немного поиграю.
— Ну-ну, дорогая, — Крон поцокал языком. Если и существовала в мире женщина, способная навредить царю титанов, так это та, что лежала сейчас на его постели. Но он никогда не признается в этом. — Разве так приветствуют своего тысячелетнего супруга?
Рея королева титанов посмотрела на него, как если бы он был животным, и она хотела, содрать с него шкуру, и носить её как победный трофей. — Лучший способ приветствовать тебя, это меч, торчащий из твоей шеи.
Крон с поддельным равнодушием отмахнулся, зная, что снисходительный жест наверняка разъярит Рею. — Осторожнее, мой ангел. Ты играешь с огнем, столь рьяно выражая свое недовольство.