Самый жаркий день
Шрифт:
Шутка в том, что за работой Марго мог следить кто угодно, но таинство ее врачевания все равно идет от Господа, и разум человеческий отступает от понимания, как она это делает.
Я осталась одна и снова принялась крутить в голове произошедшее в последние дни.
Смерть Императора и пристава Спиридонова в один день.
Разгром кружка Лунина и письмо от Дюпре ему.
Пожар на «Саванне» и упущенный шанс узнать что-либо, ведь посланник графа Каледонского ушел на дно с дыркой в голове, а вещи его скорее всего сгорели вместе с пироскафом.
Неожиданное сватовство Михаила
Я вышла в коридор. Из Танькиной каморки слышались тихие стоны, явно болезненные. Прошептав молитву на удачу, отправилась в отцовский кабинет, в который заглядывала редко по сей день. Как-то привыкла разбирать бумаги за столом в гостиной, а здесь словно сохранился дух папы, и тревожить его не хотелось совсем. Но сейчас мне нужны были две книги – большие атласы Горного училища: Российский, из сорока четырех карт, а к нему – Новый Атлас всех частей земного шара, подчерпнутый из разных сочинителей. Выпущены они были еще в прошлом веке, в самом его конце, и я сделала себе пометку купить свежие издания. Все же почти тридцать лет прошло с момента их составления, многое могло поменяться. Но для беглого знакомства достаточно и этих пока.
Итак, выступать придется из Оренбурга. Я просмотрела несколько листов, нашла нужный и прикинула, как можно добраться до этого далекого города. Если колесопровод ведет до Борисоглебска, то от него придется тащиться до Царицына[2], переправляться через Волгу, и уже оттуда держать путь до границы с землями киргиз-кайсаков[3]. Дальше начинались территории неведомые.
Путь придется прокладывать между Каспийским и Аральским морями, пройти по землям туркоманов и оказаться в Хиванском ханстве. Как там отнесутся к русским войскам? Надо узнавать.
Ниже находится недружественная Персия, поэтому придется брать восточнее на Бухару. Об этом государстве мне тоже ничего не было известно. Оттуда на юг загадочная страна Афганистан, за которой уже и находится нужная нам Индия.
Да, дорога предстоит дальняя, и даже не возьмусь предположить, сколько времени она потребует, сколь много сил придется потратить на нее. Будут ли добры местные жители к такой экспедиции, или придется пробиваться с боями? И снова в голове возникает вопрос: а какова конечная цель этого странного предприятия? Даже если удастся достичь виктории, то в чем будет польза для нашей Империи? Англичане сильны на море, с их флотом не может спорить никто, а южные границы России от Оренбурга до порта со смешным названием «Бомбаи»[4] удалены на тысячи верст.
Но талант Павла Петровича не мог ошибаться, это претит самой сути Света – смысл в походе есть, пусть сейчас никто внятно не может его описать. Не идти в Индию будет неправильным. И Николай Павлович со своим озарением, которое противоположно умению отца, подтверждает это – кампания должна случиться. И возглавить ее придется мне.
Я решила посмотреть, как обстоят дела у Марго с Танькой. Помочь подруге я не смогла бы, но поддержать ее пациентку добрым словом – почему бы и нет. Но, едва отворив дверь, чуть не захлопнула оную снова, однако любопытство пересилило. Горничная моя, полностью голая, раскинулась по кровати, а Аммосова, жмурясь от удовольствия, целовала танькин бугорок Венеры, и, судя по частому дыханию мещанки Ивановой, делала это уже продолжительное время.
– Ох, грех-то какой! – взревела Таня и сжала голову Марго своими бедрами.
Потом заметила меня и ойкнув сжалась в уголке, завернувшись в простынь.
– Лечение, смотрю, проходит интересно, – ухмыльнулась я.
Маргарита села на кровати и ослепительно улыбнулась.
– Присоединяйся, – ответила она, вытирая губы ладонью.
– Обойдетесь! С чего вдруг?
– Давно хотела. Девка сочная, непорочная. А тут такая оказия.
И Аммосова рассмеялась, Танька же густо покраснела.
– Будет отрицать, но ей понравилось. Своему Аслану подскажешь теперь, как даму к благодати привести, да и сама теперь догадаешься, как мужу своему удовольствие доставить можно.
Марго сознательно смущала девушку, делала это цинично, но не зло. Меня же интересовали больше результаты ее манипуляций с медицинской, а не с амурной стороны, и тут подруга порадовала:
– Чиста и невинна наша Татьяна теперь. И девица теперь, и ребенка понести сможет. Родит легко, думаю, если такое случится, то я сама приму роды. Что, Танька, бывает от лабуты польза?
– Бог спаси Вас, госпожа Маргарита!
Мещанка Иванова, еще не пришедшая в себя, вдруг осознала свое счастье. Она теперь – свободная женщина, которая скоро выходит замуж за любимого мужчину, искалеченное лоно ее полностью излечено, так еще и таинство первой брачной ночи соблюсти получится!
– Пойдем чай пить, – предложила я конфидентке. – Или покрепче чего.
Таня попыталась встать, но ноги ее держать отказались. Ощущения для девичьего тела оказались совсем новые, ведь вряд ли бывший ее хозяин в жестокости своей заботился об удовольствии своей «серальки».
– Лежи пока, отдыхай, а то всю работу мою попортишь! – велела Марго горничной.
Я кивнула, подтверждая приказ. Перечить Татьяна не стала, с волей своей она пока не смирилась, и продолжала полагать себя моей служанкой. И, кстати, надо составить с ней правильный договор, в котором определить ей жалование и назначить своим поверенным в делах домашних.
С Марго мы устроились в гостиной, и я сама разлила по хрустальным рюмкам сладкое, тягучее вино с португальских островов. Подруга снова раскурила японскую трубочку, наполнив залу ароматом табака.
– Хороша девка, закрутила бы я с ней запретную любовь, – хмыкнула Аммосова. – Поначалу шевелиться боялась, а после сама нужные места подставляла.
– Воспользовалась, – высказала я легкий упрек.
– Не только, Шура, не только. Я пока озаряла ее, поговорила. Перекручено у Таньки нашей в лоне было все отвратительно, не забеременела бы она никогда, но дело не только в этом. У нее в голове живет страх перед соитием, больно уж зверски с ней обходились. А я ей показала, как оно бывает на самом деле, какое счастье может принести тебе любимый человек, если даже лабута Аммосова так хорошо сделала. Давай поднимем наши, – Марго посмотрела на свет сквозь свою рюмку, – бокальчики за счастье Татьяны Ивановой, будущей Бетрозовой.