Сандор / Ида
Шрифт:
Подружки закашлялись и замахали руками.
– Ты чё, охренела? Прекрати!
– Спятила, что ли? Весь макияж мне испортишь!
Ида отложила в сторону пузырек с лаком и взглянула на себя в зеркало: она красивая, а это уже что-то. Пожалуй, хватит. Какой смысл менять что-то по мелочи?
Она встала, открыла окно, впустив в комнату свежий воздух, после чего повернулась к Сюзанне и улыбнулась.
– Кстати. Никакая ты не жирная. Фигня всё это.
Глотнув чего покрепче, Ида запила пивом. Отлично. Отпустило. Еще бы базар этот прекратить.
– Это я-то не жирная? Ты себе своим лаком совсем глаза выжгла?
Опять заладила! Ну ладно. Ида еще раз
– Послушай меня, твою анорексичную подружку. Никакая ты не жирная!
Он съежился, как будто это превратило бы его в невидимку, прислонился головой к холодному стеклу и притворился спящим. Получилось не особо убедительно. Спать, когда под боком так орут? Но лучшего выхода Сандор не придумал.
Затаившись, он ждал, пока они пройдут мимо. Даже стал молиться, начав, как обычно: «Милый Боже, если ты есть, сделай так, чтобы…» И его мольбы – невероятно – были услышаны. Пахнуло табаком, затем сбоку прошуршала куртка, потом еще одна. Расслабился он не сразу, на всякий случай посидел еще минутку неподвижно. Когда автобус свернул на автостраду, Сандор улыбнулся – везет же иногда! Он уселся поудобнее и уже почти представил себе ее лицо, когда в шею ему подули. Сандор сделал вид, будто ничего не замечает. Но тут подули опять, прямо в ухо. Завоняло куревом. Сандор медленно и нехотя повернулся.
Они сидели сзади и ухмылялись. Бабак наклонил голову.
– Извини. Мы тебя разбудили?
– Чего-чего? Не-а… – ответил Сандор, хотя и знал, что спрашивают не всерьез.
– Может, ты замечтался? – хихикнул Валле.
– Может.
Сандор отвернулся, давая понять, что разговор закончен. Он пристально смотрел перед собой, очень надеясь, что они увидят, что ему плевать, и отвяжутся.
– И о чём же ты мечтал?
Сандор не ответил. Разговаривать с ними он не собирался. По телу растекалось отвратительное чувство, но в то же время Сандору было их жаль. По крайней мере, он убеждал себя в том, что они маленькие, неуверенные в себе существа, в них нет ничего опасного. Ведь как говорят? Кто травит других, сам всего боится. Придурки несчастные, вы-то о чём мечтаете? Что у вас в голове, кроме сигарет, снюса [1] , футбола и телочек?
1
Жевательный табак, который кладут под верхнюю губу. Очень популярен в скандинавских странах среди молодежи (примеч. пер.).
Они уселись прямо перед ним, развернулись и уставились на него. Из этих двоих Бабак хуже.
– Ну чё? Небось мечтаешь, как кого-нибудь трахнуть?
Валле зашелся смехом, как всегда пустым, почти истеричным. Сандор вдруг почувствовал усталость. От этой ситуации, которая вечно повторяется снова и снова, от самого себя. Интересно, если он не станет, как обычно, отворачиваться и мямлить себе под нос, а возьмет и ответит им что-нибудь – что тогда?
– В задницу трахнуть, да?
Валле опять заржал. Откуда-то взялась смелость – то ли оттого, что Валле так дергался, то ли помог Бог, которого всё равно нет, но Сандор, вопросительно посмотрев на Бабака, демонстративно вздохнул.
– Нет. Но сам ты, я вижу, мечтаешь, а?
Воцарилась тишина. Бабак и Валле удивились не меньше его самого. Оторопев, Бабак
– Чего-о?
Сандор решил до последнего строить из себя крутого, раз уж начал.
– Ничего.
Бабак пришел в себя.
– Ты чё, нарываешься?
Сейчас или никогда. Сандор решил не отступать ни на шаг. Бабак угрожающе уставился на него.
Валле перестал хихикать, и теперь слышался лишь гул двигателя. Всё вокруг исчезло, остались только глаза Бабака. Шли секунды. Сандор словно оказался в тумане и внезапно забыл, что происходит. Почему они здесь? Кто что сказал и зачем? В следующий миг ему пришло в голову: какие у Бабака красивые глаза – карие, с длинными густыми ресницами. И где в них злоба?
– Я спросил, ты чё, нарываешься?
Сандор стряхнул оцепенение. М-да, двое на одного в пустом автобусе. Прямо как в комиксах про медвежонка Бамсе. Вот сейчас Бамсе придет, защитит маленького ощипанного цыпленочка и объяснит этим бугаям, что так с маленькими не поступают, что здесь можно играть всем, а иначе кому-то не поздоровится. Но самый сильный в мире медведь не пришел. И что он получит, если не сдастся? Уважение? Едва ли. Уважения так просто не добьешься.
Он отвел взгляд.
– Нет. Ладно, извини.
– Вот я так и подумал.
Ха. Ха. Ха.
Нет ничего лучше, чем закрыть глаза и, сцепившись руками, распевать что-нибудь хором. Вот как сейчас. И ничто их не остановит. Стоя в вагоне метро, они со всей дури орали песни. Ида знала, что все на нее поглядывают, и наслаждалась этим. Зануды! Что у них за жизнь? Разве они понимают, каково это – наплевать на приличия и все ваши нормы?! Сидят себе такие умные, бросая неодобрительные взгляды. Она даже представляла, что они думают: «Как из милых малышек вырастают ТАКИЕ, что с ними происходит? Интересно, родители знают? Тьфу, тьфу, тьфу, не дай бог мои дети тоже такими станут!»
Вагон затормозил, и Ида потеряла равновесие. Падая, она потянула за собой Терезу с Сюзанной, в итоге вся куча-мала оказалась на полу. От хохота они едва не лопнули. Да, может, они и трудные подростки – хуже некуда, зато им, в отличие от этих унылых дураков, по крайней мере весело!
Цепляясь друг за дружку, они кое-как поднялись. Поезд с грохотом несся по темному тоннелю. И как она могла так плохо думать о Терезе и Сюзанне, причем совсем недавно? Они же ее единственные верные подруги – звонят каждый день и заставляют чувствовать себя важной и нужной. Ида точно знает – ради нее они готовы на всё: и учителю наврут, и от нападок защитят, и разделаются с любым, кто посмеет над ней издеваться.
Поезд опять резко затормозил. Теперь равновесие потеряла Сюзанна, повалив всех на пол, так что, когда двери открылись, подружки чуть ли не на четвереньках выползли на перрон, не прекращая хохотать.
– Как дела, девчонки? Проблемы?
Подошла компания парней, но они уже успели подняться и сбиться в группу.
– Не-а, а что, – задрали они подбородки, – у вас проблемы, что ли?
Парни переглянулись.
– Ты глянь, какие телки б'oрзые!
Они бродили по городу, распевая во всё горло, пока Ида не напомнила, что если они хотят попасть внутрь, то пора действовать. Девушки остановились, достали карманные зеркальца и подкрасились, нахваливая друг дружку. Они строили из себя крутых и взрослых, пытаясь убедить самих себя, что пока еще не особо пьяные и всё прокатит как надо. Тереза еще раз проверила паспорт сестры – в бумажнике. В полной боевой готовности они выплыли из своего укрытия и, почти не шатаясь, прошли последний отрезок пути.