Сандро из Чегема (Книга 2)
Шрифт:
Вот такой автоинспектор там работал. Но при этом хлебосольный парень. Во время дежурства сам же тебя обчистит, а после дежурства твои же деньги с тобой пропьет. Такой хлебосольный, остроумный аферист.
Когда я уезжал в командировку, наши ребята предупредили меня, чтобы я обязательно посмотрел, как он патронит машину какого-нибудь спекуля. Он из этого такой театр устраивает, говорили они, что Аркадия Райкина не захочешь после него смотреть.
И я несколько раз останавливался возле его поста, вроде напиться воды, там колонка была. Но как-то не совпадало. А потом наконец совпало. Я напился, стою и курю, а он совсем рядом.
И вот проезжают «Жигули». Он подымает руку и останавливает машину. На переднем сиденье муж и жена, а на заднем, как потом выяснилось, теща. Все трое армяне.
…Интересно, между прочим, когда у нас на Кавказе о каком-то человеке что-то рассказывают, обязательно называют национальность. Один армянин, говорят, один грузин, один абхаз, один мингрел. Я сам такой. Конечно, все люди делают одно и то же, но каждый делает немножко по-своему, согласно своей национальности. И потому мы называем нацию, чтобы картина была ясней.
И вот, значит, этот хохмач-автоинспектор останавливает машину и подходит к ней. Я в пяти шагах и все слышу.
– Это кто у тебя сзади сидит? – спрашивает он у водителя.
– Это теща, – отвечает водитель, – хочу город Сочи показать теще.
– Она что у тебя, американка? – спрашивает хохмач.
– Зачем американка, – удивляется водитель, – моя теща армянка.
Ну, думаю, начинается театр и подхожу ближе.
– Нет, – говорит хохмач, снова посмотрев на тещу, – она чистокровная американка.
– Слушай, – немного нервничает водитель, – вы что думаете, мы репатрианты? Мы местные, гульрипшские, армяне и теща у меня местная армянка.
– Тогда почему она так высоко колени задирает? – говорит этот хохмач.
– Это даже неприлично, чтобы армянская старуха так высоко колени задирала.
Я заглядываю в машину. В самом деле старуха сидит странно. Колени почти у подбородка. Неужели, думаю, такая длинная старуха. Тем более армянка. Армянки такими длинными не бывают.
– Слушай, – уже сердится водитель, – моя машина, моя теща, как хотим, так и сидим. Если нарушения не сделали – отпусти.
А хохмач его даже не слушает. Все на старушку смотрит.
– Бабушка, – говорит он ей и показывает руками, – колени ниже, ниже.
Старуха молчит, не смотрит, колени не убирает, но голову приподняла, чтобы голова была подальше от колен.
– Бабушка, – умоляет ее хохмач, – ниже колени опустите. Вы же армянка, а не американка! Старуха молчит. На него даже не смотрит.
– Она что у тебя, глухая? – спрашивает хохмач у водителя. Уже издевается, но тот еще не понимает, вернее, понимает в свою пользу.
– Да, – говорит, – она глухонемая и по-русски тоже не знает.
– Глухонемая теща, – говорит хохмач, – это подарок судьбы. Но я так прикидываю на глазок, что она вообще не теща.
– Что вы, издеваетесь? – наконец психанул водитель. – То моя теща американка. То она совсем не теща! Тогда кто она?
– Кащей бессмертный, – говорит хохмач, – который сидит на золоте, и мы это сейчас проверим.
С этими словами он поворачивается и заходит к себе в будку. Водитель размяк. Про Кащея, он, конечно, не понял, но про золото понял. Тут и я допетрил, в чем дело, а до этого не мог понять, зачем он разыграл эту комедию. Так и есть, хохмач выходит из будки с ломиком.
Подходит и показывает рукой, чтобы все очистили машину. Водитель и его жена выходят, а теща продолжает сидеть на заднем сиденье. Делает вид, что не слышит, и колени у нее торчат возле самого подбородка. Но я уже понимаю, что она дефективная американка.
Хохмач несколько раз ей кричит, но она даже не смотрит на него. Тогда он сам открыл дверцу и только потянул ее за руку, как она не выдержала и закричала. Ругается, но уже сама выходит из машины.
– Оказывается, я второй Христос, – говорит хохмач, – только дотронулся до глухонемой, как она заговорила.
С этими словами он поддевает ломиком фальшивое дно этой машины и выворачивает его. А я никак не могу сдержать смех, хоть и жалко этого водителя. Он, наверное, целый месяц трудился, пока не сделал это второе дно. А хохмач уже вытаскивает из-под фальшивого дна мешки с мандаринами. Складывает на тротуаре и при этом продолжает издеваться.
– В следующий раз, – говорит, – если будешь провозить подпольные мандарины, подруби топором ноги своей теще, чтобы она не сидела как американская миллионерша.
Бедный водитель молчит, а теща ругается. Теща ругает автоинспектора, а он, не обращая на нее внимания, подначивает зятя.
– Прямо, – говорит, – не знаю, как с тобой быть. Если бы Франко был жив, тогда другое дело. Мы бы устроили тебя провозить в Испанию под фальшивым дном марксистскую литературу. Но Франко умер, и я теперь не знаю, где тебя использовать для пролетарского дела.
Я корчусь, потому что сдерживаю смех, теща ругается, а водитель, бедный, молчит, оборотку дать не может, не знает, что дальше будет.
Наконец хохмач вынул все мешки и дает команду садиться в машину. И они садятся, и теща теперь замолчала, и колени у нее уже больше не торчат как у американки. Сидит как приличная советская старуха.
Только водитель включил мотор и уже хотел ехать, как этот хохмач снова его остановил.
– Выключи мотор! – громко кричит он ему. Водитель выключает. Хохмач подходит спереди и открывает капот.
– А, – говорит, – я так и думал! Звук у мотора не тот Через этот звук я и остановил твою машину, а потом загляделся на коленки твоей тещи и все на свете забыл.