Санкт-Петербург

Леккор Михаил

Сам обед перешел от стадии водки с закуской к вкусной и питательно трапезе с небольшой порции спиртного. Не только Дмитрий, Петр тоже увидел и оценил:

— Хорошая у тебя женка появилась. Красивая, княжеский титул принесла, да и хозяйственная какая! А ты лаешься, что она плывет. Радуйся, дурак!

— Да я радуюсь, — уныло произнес Дмитрий, который никак не остаться с мыслью, что останется на пароходе. В ответ двух сторон ему раздался смех. А Даша взъерошила ему волосы и смачно чмокнула в щеку, как бы вручила реальную компенсацию. Женщина!

После

долгого обеда он на всякий случай проконтролировал пароход. Вроде бы экипаж хороший, а механизмы новые, проверенные недавно на заводе, но все же.

К сожалению, его подозрения обрели опасную реальность. Сначала это была паровая машина, а потом само судно. Первая явно готовилась потихоньку сломаться, второе же — быстренько пойти ко дну. И ничего, что сравнительно небольшая река это не море, и пассажиры не только не утонут, а, скорее всего, даже не промокнут, отойдут на лодках к недалекому берегу. Но ведь сором какой будет в присутствии царя!

Пришлось не только отругать работных людей и моряков из команды, но и самому ремонтировать, или, что полегче, заставить отремонтировать команду. Остановили ненадолго караван, выключили паровую машину. А как быть иначе?

И проблемы были, как понимал попаданец, небольшие и минутно отремонтируемые. Просто мучались еще аборигены XVIII века с совсем новой техникой, а ведь большинство из них вообще никогда не имели дела и с техникой и с самим кораблем, происходя из крестьян лесных деревушек.

Все бы в общем хорошо, но всюду за ним таскались два таких здоровеньких хвостика. И стояло ему к чему-то присмотреться, тут же появились две любопытные рожицы. К сожалению, ни к Петру, ни к Даше у него властных санкций не было и не могло быть. Приходилось мучительно терпеть, лишь поставив четое условие не мешать ему.

Все вторую половину дня он ремонтировал, а по сути модифицировал машину, поломки были, как уже говорились, небольшие. И ведь оба товарища никуда не ушли. И ладно бы еще любопытный к любой новинке Петр, но Даша!

Ей, видимо, следовало, обозначить позицию — баба, гм, женщина, должна ограничиться тремя К — церковью, кухней, детьми. По-немецки Кирхе, Кюхе, Киндер. Однако, Даша ничего этого не знала, или не хотела знать. Гадский тесть Александр Никитич после смерти сыновей так воспитал единственную дочь. Едва Дмитрий лишь намекнул на социальную роль женщины в российском обществе с православными традициями, как Даша выпрямилась, а она тоже была немаленькая,смотря строго в глаза, жесткосказала, что она не просто обычная баба, а княгиня Хилкова и пусть он даже не надеется, что его жена уйдет от своего мужа!

И ведь самое противное, что царь Петр внимательно следил за этой практически семейной сценой и одобрительно хмыкнул на слова Даши. Он явно был на стороне его жены и Дмитрий понимал почему. Всю свою жизнь и, особенно на первом периоде правления, он стремился поднять роль женщины в обществе. Или, хотя бы дворянской женщины в высшем свете.

Не надо, конечно, преувеличивать радикализм Петра в этом вопросе, но, по крайней мере, он хотел бы видеть в женщине не только замкнутую в семье домохозяйку, но и соратницу и помощницу мужу в его тяжелых делах и заботах.

Даша в этом отношении была идеальным примером. Не зря царь так внимательно смотрит за ней. Да она очень красива и, скажем так, любвеобильна к мужу, что постоянно подчеркивалось в их отношениях. И первое, а теперь с появлением Марфы, и второе, Петр видел постоянно. А вот ее самостоятельность и любознательность ко всему новому он видел не у всех. Ну и прямо говоря, эти любимые у женщин черты он пока видел лишь у Даши Хилковы.

Марфа Скавронская, пока еще его метреска, тоже была новая женщина в чувствах и в поведении. Но она была все же простонародная представительница, в то время, как княгиня Хилкова — именитая дворянка и полномочная хозяйка вотчины, пусть и с разрешения вначале отца, а теперь вот мужа. Но все равно, с ней можно было говорить при хозяйство, и даже больше, чем с мужем Дмитрием, и даже про государственное устройство, про священные права монарха и обязанности его поданных.

И ведь Петр видел — эта женщина при помощи супруга очень много учится и много понимает, в отличие от его Марфы. И даже дитяти ей не мешает, более того, она понимает свой благородный долг перед Богом и государством и даже желает еще детей. Ведь ни он, высокий и вельможный царь, ни супруг и отец, как они не умны и сильны, этого не могут.

Царь этим был очень доволен и рад Дашей, даже слышать не хотел ни о каких ее ограничениях. Дмитрий понимал, как он сделает плохо себе же — заворчать на жену из-за ее вольготного поведения. Мигом полетит воеводой или губернатором. Вот и приходилось бедному мужу терпеть своевольную супругу.

Впрочем, перед собой попаданец был честен. Такое поведение Даши ему скорее нравилось, чем оскорбляло, и он сам ее поощрял — словом ли, взглядом ли, даже жестом. Так, вроде бы он был холоден к ней и совсем ее не замечал, но едва только на прелестный носик попала капля масла, тут же остановил и влюблено вытер.

Какая женщина не выдержит такого внимания? Вот и Даша, покраснев от удовольствия, с новыми силами принялась помогать ему (или, скорее, немного мешать), при этом время от времени присматривая за сыном.

Царь Петр же только стоял и смотрел, как она возится с деталями, подавать винтики и шурупы, запасные детали, различные инструменты. Казалось бы, он равнодушен ко всему этому, но, присмотревшись, можно заметить, как он завистливо щуриться. Он, похоже, тоже бы принялся помогать в работе хозяина.

К вечеру пароход был исправлен, частично модернизирован и продолжил тащить довольно тяжелые баржи.Команда частично работала, частично отдыхала, в общем, все, как положено. А они поужинали обильно и с водкой опять в обширной каюте. Потом мужчины, отдыхая сели на палубе. Точнее сказать, они лишь вышли на палубу, но Даша тут же приказала выставить им стол с графином водки, удобные стулья. Разве тут не сядешь?