Санкт-Петербург
Шрифт:
А тут она в таком наряде, ух! Под этим настроем Даша гордо повернулась кругом перед мужем, хотя еще сильно стеснялась. А-а, с им-то что скромничать, за последнее время они так друг друга узнали. Она хотела, хоть мысленно, но произнести погрубее. Все же не решилась. И все равно муж, Богом дарованный, вот!
— Это твоя одежа на работу. Хотя, разумеется, ходить в ней можешь где угодно, хоть в ассамблеях. Но только если будешь работать! — последнее предложение Дмитрий произнес с нажимом.
Но Даша уже решилась.
Подумаешь, — сказала она и вдруг легонечко нажала пальчиком на кончик носа, как она делала, когда
Оппа! — изумленно подумал Дмитрий, — вот что значить обезьяна и очки. Э-э-э, женщина и костюм. Сколько боролась, себя меня мучала, а тут на тебе! такое чувство, что скоро она сама начнет меня уговаривать. А всего я купил один не самый дорогой наряд!
И он посмотрел на счастливую Дашу. Перед ним стояла молодая, красивая, готовая к любой работе женщина. Чувствовалось, что у ней и в личной жизни все прекрасно, и на службе сходится тик в так. Ей богу, в этот момент Дмитрий ей сам остро позавидовал. Вот такая жизнь!
Глава 24
Наутро людей встретил, как обычно мелкий осенний дождь. Все как в Прибалтике после лета. Как говорится, живем от дождя к дождю, о солнышке вспоминая. А ведь сегодня, кажись, он хотел немедленно поехать по деревням? Может забыть, ведь и завтра, вроде бы есть? Быстро передумал, отогнал хитрые мысли. Этот дождь явно будет не на один день и даже не неделю. И что теперь, запереться и забыть, скажем напиться?
Нет, разумеется, сидеть дома есть положительная, даже соблазнительная сторона — вкусные завтраки-обеды-ужины. Красивая молодая жена, которая, увидев, что муж будет дома, ей-ей, сама начнет приставать и намекать про это. Да и сынишку надо учить и воспитать, а то свалишь на женщину, он и будет женщиной. А сын должен быть твердо мужчиной!
И все же не до этого. Очень даже некогда. Это как летом день год кормит, так и ему надо спешить, а то без хлеба насущного останешься. Пришлет вот его царское величество посланца, спросит, что сделал с нехваткой муки, а также холста и пеньки? М-да, тут ведь любой ответ будет неправильный, потому как правильно — это дело, а слова — всего лишь сотрясение воздуха.
Так что лишь плотно позавтракал. Жена Даша нерешительно предложила остаться, аргументируя, в общем-то, теми же доводами, что и он. Молча поцеловал ее в щеку, а сына Александра, приподняв, в лоб. Перекрестил обоих и вышел в дождливый день. Ибо, когда баба (женщина) любит — это хорошо, но слушать ее все равно не надо. Суетное это, лукавое, дела не принесет.
Дождь сразу швырнул капли в лицо. Хотя, что Бога гневить (или ворчать на природу). Воздух еще был относительно теплый, а его легкая кибитка, купленная по случаю, оказалась с плотным верхом. Дожди туда не налетят, не холодно, во фляжке практически открыто от жены налитая водка. Так что, лети кибитка удалая!
Единственно, кто будет страдать — возчик Василий. Пара лошадей — марин Гнедой и кобыла Лыска — можно не считать, они даже радуются свежему воздуху. А Василию — довольно пожилому мужику — Дмитрий неопределенно пообещал стакан водки. Не своей водки, вот еще. Попадется сивуха у его крестьян, сразу прикажет налить, не попадется — извиняй, милай, не так уж и холодно, чтобы получать долгожданную для кучера премию.
Постепенно поехали. Поездка хотя и была по ближним окрестностям столицы, только ведь это ж сто верст с гаком. Дмитрий накануне, обдумав маршрут, аж засвистел на мотив из оперы «Незваный гость». Хоть это уже XIX век, но кто, право, то поймет? А ведь надо будет не просто проехать, но в каждой деревне, сельце, селе (всего более 40 населенных пунктов) разобраться, проследить оптимальные пути развития крестьян, а потом убедить кнутом или пряником.
Наконец, необходимо учесть владельческие налоги, и не только их объем, но и типы. Налоги, как известно, бывают денежные и натуральные. Будь только «злобная» воля Дмитрия, он бы брал лишь натурой. Почему злобная в кавычках? Крестьянин в первой четверти XVIII века почти везде жил в натуральном веке, даже без привозного железа ухитрялись обходиться. И покупали 1–2 фунта соли за всю его жизнь. Какие у него денежные налоги, если он и денег-то никогда в руках не держал?
Но и натуральный налог будет очень трудный. Некоторые деревни специально находились далеко от столицы и, значит, без особых дорог. Кто им, бедолагам, будет строить? И сами крестьяне эти проблемы не решат. Как по классике: вот приедет барин, барин нас рассудит.
Первый населенный пункт оказался в пятнадцати верстах. Деревенька в три двора, ни церкви, ни какого-то общественного здания, неужели он сам их сюда посадил?
М-да, крестьянские избы с соломенными, уже почерневшими. Какие-то хозяйственные помещения, толи сараи, толи свинарники. Все равно они походили только на рухлядь. Природа хорошая, но они-то тут при чем?
Староста, увидев барина, снял на голове какой треух, хоть было еще тепло. На прямой вопрос признался, что да. Сами переехали, сильно уж река на старом месте заливала.
Какие тут налоги, какие уж перспективы!
Приказал строго, чтобы в течение месяца готовились переехать, и уехал с плохим настроением.
Потом бричка шла строго по дороге на восток, собственно она и была из одной из артерий, соединяющим Санкт-Петербург с остальной страной. Через полста верст свернул. Здесь было его очередное поместье.
Недурное сельцо, живут неплохо, если судить по мальцам. Поставили его одним из первых, за два года нарожали тридцать детей приблизительно. Это ж, что, тут одни двойни идут?
Конечно крыши соломенные, но ведь дожди держат, а вот новостроек немало. Строятся, мужики.
Собрали общий сход, то есть по одному домохозяину с хозяйства. Осень уже, поля убраны, где надо вспаханы. Самое время прошлое подытожить, в будущее всмотреться.
Под ухом непрерывно зудел староста. Новый староста, старый — Иван, — видимо, умер. И вот этот староста обнаглел до крайности. Понимает, паршивец что хозяин конкретно приехал за налогами и пытается их сократить. Конечно, лучше бы сократить совсем, но это не получится. А вот сделать максимально легким, это мы пожалуйста.
— Скот-де весь съел мор, каждый год рожь погибает — то заморозок, то водяница, то болезни нападают. Смилуйся, барин!
И ведь еще нашли точные причины, а точнее, предлоги — денег у них нет, а натурой много везти не получится, только зимой. А в сельце на три-четыре крестьянских хозяйства одни сани, а много ли на одни сани положат? Вот если б ты, барин, жил здесь, тогда, конечно.
А сам с тревогой и с опаской поглядывает — вдруг приедет, тогда ведь точно придется барина кормить — поить.