Санта-Хрякус (пер. С.Увбарх под ред. А.Жикаренцева)

Pratchett Terry

Зато было и достоинство: Средний Дэйв никогда не спешил. Его пальцы завернули табак в бумагу и поднесли самокрутку к губам.

– Да, – сказал он наконец.

Сетка попытался разрядить ситуацию.

– Особо смышленым его не назовешь, но Банджо весьма полезен. В определенных ситуациях. Может поднять сразу двоих. За шеи.

– Ур, – откликнулся Банджо.

– Вылитый вулкан, – восхитился Чайчай.

– Да ну? – спросил Средний Дэйв Белолиций.

Сетка поспешно схватил его за руку и силой усадил обратно на стул. Чайчай улыбнулся.

–

Я действительно надеюсь, что мы станем друзьями, господин Средний Дэйв. Мне бы смертельно не хотелось во всех вас разочароваться. – Он еще раз улыбнулся, после чего повернулся к остальным. – Ну, господа, мы пришли к соглашению? – Все кивнули – правда, несколько нерешительно. Этот господин Чайчай… его давным-давно следовало бы упрятать в уютную комнатку с обитыми войлоком стенами. Впрочем, десять тысяч долларов – это десять тысяч долларов, а может, даже больше.

– Вот и ладненько, – сказал Чайчай и осмотрел сверху вниз Банджо. – Тогда, думаю, приступим…

И он ударил Банджо. Очень сильно. Прямо в зубы.

Смерти нет необходимости лично присутствовать при каждом случае прекращения жизни. Посудите сами – зачем? Правительства правят народом, но президенты и премьер-министры не ходят по домам и не советуют людям, как жить. Нет, они слишком ценят собственное здоровье и поэтому издают законы.

Но иногда Смерть обходит свои владения с инспекцией, проверяя, правильно ли все функционирует или, выражаясь точнее, прекращает функционировать.

В данный момент он шел темными морскими водами.

Очередная впадина. Ил большими клубами поднимается из-под ног. Черные одеяния величественно плывут следом.

Это было царство тишины, давления и полной, абсолютной темноты. Но даже здесь, на такой глубине, существовала жизнь. Тут обитали гигантские кальмары и странные омары, состоящие сплошь из зубов. Паукообразные существа с желудками на ногах и рыбы, вырабатывающие свет. То был тихий кошмарненький мирок, но жизнь живет везде, где только может. А где не может – что ж, жизнь никуда не торопится, нужно только время.

Смерть направлялся к небольшой возвышенности. Вода вокруг нее была значительно теплее, и морские обитатели тоже изменились: теперь они выглядели так, словно их на скорую руку сляпали из чего попало.

Над возвышенностью поднимался невидимый, но легко ощутимый столб горячей воды. Где-то внизу камни нагрелись почти до белого каления благодаря магическому полю Плоского мира.

К морской поверхности тянулись шпили из минералов, и в этом крошечном оазисе развились свои жизненные формы. Они не нуждались в воздухе или свете. Не нуждались даже в пище – в том смысле, который вкладывают в это слово другие виды.

Жизненные формы просто росли вокруг столба горячей воды и больше походили на помесь цветка и червяка.

Смерть опустился на колени и пригляделся к одной из жизнеформ – иначе ее было и не увидеть, настолько она была мала. По какой-то причине, пусть даже в этом маленьком мирке не существовало ни глаз, ни света,

существо было ярко-красным. Подобное расточительство жизни не переставало удивлять Смерть.

Затем он достал из-под плаща сверток из черного материала, похожий на набор каких-нибудь ювелирных инструментов. Крайне осторожно вытащил из соответствующего кармашка косу не более дюйма длиной и зажал ее между большим и указательным пальцами.

Где-то наверху течение качнуло обломок скалы, и он покатился вниз, подпрыгивая и поднимая крошечные тучки ила.

Обломок упал рядом с живым цветком, прокатился еще чуть-чуть и сорвал существо со скалы.

Как только ярко-красный цвет поблек, Смерть взмахнул миниатюрной косой…

О всевидении богов говорится много и часто. Считается, будто они способны узреть падение каждой ласточки.

Возможно, так оно и есть. Но боги лишь смотрят, а он присутствует.

Душа трубчатого червя была маленькой и незамысловатой. Греховные намерения его не занимали. Он никогда не домогался жены живущего по соседству полипа. Никогда не играл в азартные игры и не употреблял крепкие спиртные напитки. Никогда не задавался вопросами типа: «Зачем я здесь?», поскольку понятия не имел ни о «здесь», ни о каком-то там «я».

Тем не менее острейшее лезвие косы что-то освободило, и это что-то, ныне свободное, быстро скрылось в волнах.

Смерть аккуратно убрал инструмент и поднялся с колен. Все хорошо, все функционирует нормально, и…

…Нет, не нормально.

Подобно опытнейшим инженерам, которые по чуть-чуть изменившемуся звуку машины способны выявить неисправный подшипник (причем намного раньше самых чувствительных приборов), Смерть уловил в симфонии мира фальшивую нотку. Одна-единственная нота среди миллиардов ей подобных, но она тем более была заметна, словно крошечный камешек в огромном ботинке.

Его палец поднялся и начертил в морских водах некий прямоугольник. На мгновение возник синий силуэт двери, Смерть шагнул через порог и исчез.

Червячки даже не заметили его ухода. Если уж на то пошло, не заметили они и его появления. Они ничего не замечали. Никогда.

По замерзающим, затянутым туманом улицам громыхала телега. Возница ссутулился на козлах, изображая из себя огромный живой коричневый тулуп.

Внезапно из туманных клубов выскочила некая фигура и через мгновение оказалась рядом с возницей.

– Привет, – поздоровалась фигура. – Меня зовут Чайчай. А тебя?

– Эй, эй, а ну слазь! Мне, не дозволяется подво…

Дернув вожжи, возница остановил телегу. Нож Чайчая с легкостью преодолел четыре слоя одежды, и при этом острие клинка лишь самую малость царапнуло кожу.

– Что-что ты сказал? – переспросил Чайчай, широко улыбаясь.

– Э… слушай, если ты грабитель, так ничего ценного у меня нет, всего-навсего несколько мешков с…

– Неужели? – удивился Чайчай, и лицо его озабоченно нахмурилось. – Ну да мы проверим. Так как тебя зовут, милостивый государь?