Сатана и Искариот. Части первая и вторая
Шрифт:
— Мастер, не скажете ли вы мне, понимает ли английский Убийца юма?
— Видимо, он знает всего несколько слов, не больше, — ответил я.
— Тогда позвольте мне сказать вам, что я слышал все, о чем вы говорили. Почему это вы так враждебно настроены по отношению к нам?
— И вы еще можете об этом спрашивать? Мастер Плейер, не обижайтесь на меня, если я найду глупым такой вопрос.
— Разве я вам что-либо сделал плохого?
— Нет, но вашим коллегам я хочу предъявить
— А я? Что вы намерены сделать со мной?
— Пока еще не знаю. Сначала я должен понять, сколь велико ваше участие в расправе над моими соотечественниками.
— А если такое участие будет доказано?
— Вас могут просто пристрелить.
— Черт возьми! Кто это вас поставил судьей надо мной?
— Я сам. Но совершенно необязательно, чтобы я принимал решение, которое будет вам стоить жизни. Вы провинились перед переселенцами, и я выдам вас им, причем убежден, что они не очень-то будут с вами церемониться. Или вы надеетесь на их снисхождение?
— Если я попаду им в руки, то, ясное дело, погибну. Но кто вас заставляет отдавать меня им в руки?
— Никто, это просто мое решение, моя добрая воля. Я могу выдать вас, но могу и позволить бежать, если мне это понравится.
— Конечно, меня устраивает второй вариант — свобода.
— Освободить вас? Что это вам пришло в голову!
При этом я энергично взмахнул рукой, что должно было означать, чтобы Плейер и не думал об этом. Он прикусил нижнюю губу, а через некоторое время продолжил:
— Мастер, я так часто и так много слышал про вас, и больше всего мне рассказывали о человечности, с какой вы относитесь даже к злейшему врагу. Как случилось, что как раз теперь вы не проявляете своей обычной доброты и так жестоки по отношению ко мне?
— Ба! Да я же хотел быть к вам снисходительным, но вы, кажется, имеете превратное представление о человечности. Человечен тот, кто со своими ближними обращается гуманно, и я это, конечно, делаю. Это значит: с добрыми людьми я обхожусь хорошо, а со злыми — плохо.
— Значит, меня вы считаете плохим человеком?
— Разумеется!
— Тут вы заблуждаетесь, мастер! Действительно, я поступаю порой легкомысленно, но по натуре не зол. Я хотел быстро разбогатеть, почему и присоединился к предприятию Мелтона. Когда я решился на этот опрометчивый шаг, то не знал, что ваши соотечественники должны проводить всю свою жизнь под землей. Я говорю чистую правду. Разве это не основание для снисхождения?
Я знаком показал ему, что поверил его оправданиям, и ответил:
— Хм! Конечно, это легкомыслие — присоединяться к предприятию, не зная даже, к какой цели оно направлено.
— Простите меня, мастер, ради Бога! Клянусь, я знал только, что немцы должны работать на руднике, но я понятия не имел, что их должны навсегда закопать там.
— Но когда вы об этом узнали, то, конечно, согласились?
— Нет, я противился изо всех сил, но, к сожалению, ничего не мог изменить. Но я дал себе слово облегчить их положение, насколько это будет в моих силах.
— Ах, так! Ну, если это правда, то вы не такой уж плохой человек, каким я вас считал. Понимаете ли вы, что такое — быть на всю жизнь запертым в шахте?
— Конечно, я могу себе это представить.
— А особенно — на ртутном руднике! Страшный яд оказывает ужасное действие на организм. Я просто не представляю, как будут выглядеть мои бедные соотечественники через несколько лет, если они только вообще не умрут! И у них будет поистине ужасная смерть.
— Не сваливайте все на меня, мастер! Этот чертов план возник в голове Мелтона.
— Вы совершенно правы: план действительно дьявольский. Его создателей постигнет наказание, сообразное размеру преступления. Я передам их индейцам-мимбренхо, и те привяжут преступников к столбу пыток. Негодяи будут умирать несколько дней. В этом вы можете мне поверить!
— Они это заслужили, но я не из их компании!
— Слишком поздно. Ваше участие в этом деле простить нельзя.
— Мне кажется, можно, мастер, можно, если только вы захотите; я бы на вашем месте сделал меня своим союзником.
— Благодарю за подобного союзника!
— В самом деле? Вы считаете, что я не смогу быть вам полезным?
— Хотел бы я знать, каким это образом вы сможете мне помогать! Обстоятельства складываются так, что никакой помощи мне не надо. Мой план прост и легко осуществим. Мы приезжаем в Альмаден, расстреливаем юма, берем в плен белых негодяев, а потом с помощью наших друзей — мимбренхо устраиваем спектакль у столба пыток. Так как вы многое обо мне знаете, то, пожалуй, поверите, что все это я сделаю и без вашей помощи.
— Охотно соглашусь, что вы именно тот человек, который и без меня дойдет до цели, но вы при этом натолкнетесь на трудности, которых легко могли бы избежать, если бы приняли мою помощь.
— Что же это могут быть за трудности?
— Вы знаете дорогу до Альмадена?
— А мне и не надо ее знать. Ее прекрасно изучил асьендеро, который нам ее покажет.
— А известны вам места, в которых расположены три поста юма, которых вы хотели захватить в плен?
— Мы найдем их.