Сатанинский смех
Шрифт:
– Ладно, купи мне порох и пули для пистолетов. И саблю. Думаю, если нам придется сражаться, то врукопашную. Я предпочел бы шпагу…
– Аристократ! – поддразнил его Пьер, но купил все, что Жан просил.
Уже через полчаса они шагали в обществе сдержанных буржуа, мрачноватых, решительных мужчин, готовых выполнить свой долг. К наступлению ночи сорок восемь тысяч человек, которых Байи призвал взять в руки оружие, прекратили беспорядки и грабежи. Жан в своем отряде выступал и как юридический советник. Так он отправил на импровизированные виселицы на фонарных столбах трех бандитов, участвовавших в беспорядках только ради открывшейся возможности пограбить, но он же освободил от наказания пятерых здоровенных мужчин, которые принимали участие в мятеже, полагая, что сражаются за третье сословие.
Конечно, они не могли остановить восстания. Но они могли и сумели перевести бунт в русло политическое, не дав событиям перерасти во всеобщую анархию и бандитизм, а такая угроза быстро нарастала.
К середине ночи этого ужасного тринадцатого июля все люди отряда были полумертвыми от усталости. Задача, которую они выполняли, требовала силы гигантов, полубогов. Они обосновались в Отеле де Виль, пережив часы, когда их капитан Легран, один из выборщиков Парижа, послал за тремя бочонками пороха и встал около них с горящим фитилем в руке, угрожая взорвать дом, свой отряд и самого себя ради удовольствия забрать с собой на тот свет добрую часть толпы, если эти завывающие безумцы не откажутся от штурма здания.
“Такие ситуации, – с горечью подумал Жан, – за считанные минуты старят человека лет на двадцать… Видит Бог, с меня довольно!”
Но, когда он сменился с караула, отдохнуть ему не пришлось. Он услышал, как Легран выкрикнул его имя.
– Здесь! – откликнулся он:
– Марен, тут пришел парень с запиской для вас. Говорит, это важно.
Жан, спотыкаясь, поплелся туда. Парня он узнал сразу. Это был подручный из типографии, и это означало, что его послала Марианна. Жан бросил взгляд в сторону Пьера, который дремал, прислонившись спиной к бочонку с порохом, но потом решил, что, если бы что-нибудь было не в порядке, Марианна адресовала бы записку Пьеру, а не ему…
– Это письмо принесли вам сегодня вечером, – сказал парень. – Мадам дю Пэн приказала мне тут же отнести его вам, но я не мог найти вас, господин…
– Ты все сделал правильно, – сказал Жан и дал ему пять франков.
В записке была всего одна строка: “Они арестовали меня и держат в Аббатстве”. И подпись: Люсьена.
Жан посмотрел на Леграна.
– Мою приятельницу по ошибке арестовали. Она из народа – родители ее крестьяне, хотя теперь она одевается и разговаривает, как дама…
– Где она? – коротко спросил Легран.
– В Аббатстве, – ответил Жан.
– Там она будет в безопасности. Но вы много сделали за этот день. Вы плохо выглядите, Марен.
– Знаю, – улыбнулся Марен.
– До завтра я освобождаю вас от несения службы. Что вы будете делать после того, как уйдете отсюда, меня не касается. Но советую вам оставить эту девку в тюрьме. В Париже сколько угодно мягких подушек, нет нужды возбуждать ярость народа, объявляя себя другом кого бы то ни было, кто утратил благорасположение народа…
Жан ухмыльнулся в ответ, в его страшной улыбке промелькнула былая diablerie [36] .
36
Чертовщинка (фр.)
– Благодарю вас за совет, господин капитан, – сказал он.
– Но следовать ему вы не собираетесь, – заметил Легран.
– Нет, – рассмеялся Жан, – не собираюсь. Возможно, когда-нибудь вы увидите, почему…
– Возможно, – вздохнул Легран, глядя на ночное небо, озарявшееся пожарами и затягивавшееся дымом, – если один из нас проживет достаточно долго.
В мрачной тюрьме, именуемой Аббатством, пропотевшая и перепачканная одежда депутата Национального собрания все-таки еще раз сослужила Жану Марену добрую службу. Ему тут же разрешили повидать арестованную.
Люсьена шагнула ему навстречу. Ее рыжеватые волосы были распущены и свисали до плеч. Лицо было невероятно грязным. Большой синяк красовался на левой щеке от скулы и до подбородка. Одета она была в один из костюмов Жана. При ее высоком росте костюм не казался велик, разве только в плечах.
– Не стой так! – закричала она. – Забери меня отсюда!
Жан посмотрел на нее и начал тихо смеяться.
Она ухватилась руками за перегородку и стала яростно трясти ее.
– Выпусти меня, будь ты проклят! – кричала она.
Жан откинул голову назад и разразился хохотом.
Префект с удивлением смотрел на них обоих.
– Вероятно, – отважился высказаться он, – произошла какая-то ошибка, гражданин Марен…
– О, нет, – смеялся Жан, – никакой ошибки. Эта женщина опасный враг народа. Думаю, вы должны надеть на нее кандалы.
Люсьена от ярости лишилась дара речи.
Префект посмотрел на Жана. Он подозревал, что его дурачат, но не мог понять, каким образом.
– Но, месье Марен… – начал он.
– Когда я выйду отсюда, – выкрикнула Люсьена, – я выцарапаю тебе глаза, Жан!
– Жан – это ваше имя, месье? – спросил префект.
– Да, – фыркнул от смеха Жан. – А эта дама моя жена. К сожалению, господин префект, она из этих современных женщин, которые не уважают авторитет мужа…
– Начинаю понимать, – улыбнулся префект.
– Я ей сказал, чтобы она не выходила из дома, поскольку на улицах опасно. Она нарушила мой запрет, и не раз, а дважды. Поэтому я запер ее одежду. Результат вы видите. Вы даже можете обнаружить мое имя, вышитое на подкладке этого костюма…
– О, гражданин, мне достаточно вашего слова, – рассмеялся префект. – Мы задержали вашу жену в качестве предохранительной меры. Толпе ее мужской костюм показался в высшей степени подозрительным, и они собирались разорвать ее на части как переодетую аристократку. Думаю, после всего этого у вас не будет с ней трудностей. Что вы скажете, мадам? После этого печального опыта…
– Благодарю вас, он получит свою порцию неприятностей, – заявила Люсьена. – Сделал вид, что отправляется охранять порядок в городе, а на самом деле ухаживал за девками в Пале-Руайяль… Прекрасный муж, доложу я вам, господин префект! Думал, что я не найду тебя, Жанно? Подожди, когда мы вернемся домой!