Сатанизм. История, мировоззрение, культ
Шрифт:
…И опять вы поймете, почему покров нужен. Один из Махатм был спрошен, отчего они так заботливо скрывают свои Ашрамы. Махатма ответил: «Иначе бесконечные шествия и с запада, и с востока, и с севера, и с юга наводнять Наши уединенные места, куда без разрешения никто не дойдет и не потревожит Наши занятия». – И, действительно, это так: отсюда, среди сутолоки городов, невозможно и представить, сколько людей стремиться к учению Махатм.
…Но вся атмосфера вокруг этого места так сильно психологирована, что проходящие никогда не заметят то, что они не должны видеть». (Н. К. Рерих «Шамбала». В книге: «Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии». Рига, «Виеда», 1992. с. 239-240; 250-251). Как отмечает Н. К. Рерих, в России Шамбала называется Беловодье: «В середине XIX столетия необычайная весть была принесена к алтайским
…Это учение о Беловодье и теперь так сильно на Алтае, что всего шесть лет тому назад целая группа староверов отправилась на поиски священного места…
И эти люди твердо знают о Беловодье-Шамбале. И они шепчут путь к Гималаям». (Н. К. Рерих «Шамбала». В книге: «Цветы Мории. Пути Благословения. Сердце Азии». Рига, «Виеда», 1992. с. 236-237).
435. Е. Ю. Рапп «Мои воспоминания». В кн.: Н. А. Бердяев «Самопознание» (Опыт философской автобиографии). М., «Книга», 1991, с. 372-374.
436. Н. А. Бердяев «Самопознание» (Опыт философской автобиографии). М., «Книга», 1991, с. 195-196.
437. «Ультраправославный П. Флоренский тоже был причастен к оккультизму. Это связано было с его магическим мироощущением и в нем, может быть, были оккультные способности». (Н. А. Бердяев «Самопознание» (Опыт философской автобиографии). М., «Книга», 1991, с. 190).
438. Отметим, что Освященный Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, приняв в Даниловом монастыре в Москве 2-ого декабря 1994 Определение «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме», в котором теософия Е. П. Блаватской и «Агни-Йога» (Учение «Живой Этики») Рерихов признаются несовместимыми с Учением Русской Православной Церкви, вовсе не проклял Е. П. Блаватскую и Рерихов. Анафема в православной традиции, это отлучение от Церкви, а не проклятие, в отличие от католичества, где анафема, это не только отлучение, но и проклятие отлученного.
Известный популяризато православия диакон А. Кураев пишет в данной связи: «Один из пунктов расхождения православия и католичества – это как раз вопрос о том, что означает анафематствование. Православное богословие считает, что анафема – это отлучение от Церкви, отделение от таинственной жизни церковного тела. Католики именно в своем богословском, а не просто обыденном языке полагают, что анафема – это не только отлучение, но и проклятие.
В восприятии православной традиции публичное отлучение – это свидетельство о том, что Церковь не узнает своей веры и своей святыни в трудах или в жизни такого-то человека. Здесь нет желания зла отлучаемому, есть скорее предупреждение его ученикам. В латинской же практике анафема понималась именно как проклятие конкретного человека.
Отсюда родилось второе различие: православная традиция с древнейших времен считает, что Собор может вынести свое суждение о нецерковности людей, уже ушедших из земной жизни. Католическая традиция также с древнейших времен была убеждена, что анафематствовать можно только еще живых. Понятно, почему Запад был против анафемы умершим (Обычно Запад не решался посмертно отлучать от Церкви. Но однажды это случилось – папа Вигилий (правда, под давлением импер. Юстиниана) утвердил решения 5 Вселенского Собора о посмертном отлучении Феодора Мопсуэстийского и Ивы Эдесского. см. Волконский А. Католичество и священное предание Востока. – Париж, 1933, с. 191.): если анафема есть проклятие, то получается, что наказывают мертвого. Но если анафема есть свидетельство о нецерковности того-то человека или учения – то это свидетельство может быть произнесено в любой момент.
Вроде понятно, что Собор Православной Церкви 1994 г. руководствовался именно православной традицией, а не католической. Однако антицерковные критики проявили почему-то знакомство именно с католической практикой и начали обвинять нас, исходя именно из западных представлений.
Собственно «проклятие» в греческом языке выражается словом katara, но отнюдь не anathema. И в текстах Нового Завета katara и слова, производные от него, никогда не обозначают действий Церкви или христиан (см. Мф. 25,41; Мк. 11,21; Лк. 6,28; Иак. 3,9-10; 2 Петр. 2,14; Римл. 12,14; Гал. 3,10; Евр. 6,8). Более того, христианам запрещено katarasthe (проклинать) даже своих преследователей – Римл. 12,14. И даже «Михаил Архангел, когда говорил с диаволом, не смел произнести укоризненного суда, но сказал: «да запретит тебе Господь» (Иуд. 1,9). Точно так же, как в Ветхом Завете еврейский глагол «бара» (творить) может описывать только действия Бога и никогда не имеет своим подлежащим человека – так же в Новом Завете katarasthe не может никто – ни человек, ни Ангел. Церковь не может проклинать, но она может отделять от себя тех, которые «не знают Бога», памятуя слова Апостола: «Не обманывайтесь: худые сообщества развращают добрые нравы» (1 Кор. 15,33).
Да, в латинской практике и, насколько можно судить, в древнееврейской, анафематствование есть больше, чем отлучение от Церкви. Но вновь скажу – Архиерейский Собор Русской Православной Церкви, несомненно, следовал православному пониманию отлучения от Церкви, согласно которому отлучение от Церкви и анафема суть синонимы, и, соответственно, анафема не воспринимается как проклятие… слово «анафема» имело смысл «проклятия» только в иудаизме и, отчасти, в католичестве, но отнюдь не в православии. (Словарь библейского богословия. Под ред. Ксавье Леон-Дюфура. – Брюссель, 1974, сс. 18-19. Именно из этого Словаря была взята цитированная выше статья для Богословско-литургического словаря в «Настольной книге священнослужителя». Характерно, однако, что православные издатели произвели смысловое сокращение текста католической статьи, устранив из нее возможность понимания «анафемы» как проклятия). Православному сознанию настолько претит желание духовного и физического зла человеку, что один из богословов полагает, что библейский смысл даже такого слова как «проклятие» не следует понимать как насылание зла на человека – «Проклятие означает только, что нечто предоставляется своей судьбе, лишается поддержки: «проклинаю» – значит «отлучаю». Так что делать пугало и даже и из такого слова как «проклятие» совсем не следует. Это страшное слово, но оно не обнаруживает никакой активной жестокости. И если Судия говорит грешникам «проклятые», то это значит только: отлученные от Меня, предоставленные самим себе». (Еп. Михаил (Грибановский). Письма. // Православная община. № 25, 1995, сс. 79-80. И, кстати, в библейском языке слово «святой» означает выделенный Богом, соединенный с Творцом. Отлучение от Бога просто вновь стирает грань Заветности; человек вновь ввергается в мир энтропийности, распада)...
Елена Рерих признает, что человека действительно православного лучше удалить от теософского кружка. Вот теперь и сама Церковь подтвердила, что между нами не может быть общения. Елена Блаватская жаловалась на то, что «существуют миллионы спиритуалистов, у большинства из которых не хватает храбрости оторваться от своих собственных церквей». (Блаватская Е. П. «Разоблаченная Изида». Т. 2 с. 12). Как видно, Блаватская готова лишь приветствовать окончательный разрыв своих адептов с Церковью. Теперь же и Церковь предложила людям более отчетливо осознать их собственные взгляды и решить - стать ли им христианами или теософами.
Так что вопрос о церковной анафеме – это не тот случай, когда можно противопоставить «веротерпимость» рериховцев «фанатизму» христиан с выгодой для первых. Спустя многие века вновь приходится объяснять антихристианам то, что в III веке Ориген объяснял Цельсу: «Знаменитая школа пифагорейцев на членов, отпавших от их учения, смотрела как на мертвецов и сооружала им надгробные памятники. Точно также и христиане оплакивают как погибших и умерших для Бога всех тех, которые подпадают под власть распутства или какого другого непотребства» (Против Цельса. 3,51).