Сатанизм. История, мировоззрение, культ
Шрифт:
К. Г. Юнг констатирует: «Христианский Запад рассматривает человека как полностью зависящего от милости божьей или по крайней мере от церкви как единственного и санкционированного богом земного инструмента спасения. Восток же упорно настаивает на том, что сам человек и есть исключительная причина своего самосовершенствования, - ибо Восток верит в самоспасение… западный человек – христианский независимо от исповедания, к которому он принадлежит. В глубине души он чувствует, что человек так мал, что почти не существует; при этом, как говорит Киркегор, человек всегда в заблуждении перед господом. Он старается умилостивить эту великую власть страхом, самоуничижением, добрыми делами и славословиями. Великая же власть – не он сам, а «totaliter aliter», (курсив – К. Г. Юнга) совершенно иное, которое, будучи единственной действительностью, выступает как нечто абсолютно совершенное
«Комплекс раба», видящего в Боге своего полновластного «Хозяина», органически присущ человеку Запада. Поэтому человек Запада, считающий себя «рабом Божиим», ведёт себя, по отношению к своему Богу, так же, как раб ведёт себя по отношению к своему хозяину. Когда на раба вдруг обрушивается неправедный, как он считает, гнев хозяина, раб с горечью вопрошает – «почему я наказан столь несправедливо»?! Аналогично ведёт себя и человек Запада по отношению к своему Богу, когда на него обрушиваются, не заслуженные, как он полагает, удары судьбы. При подобном «рабском» менталитете человек Запада в случае жизненных невзгод порой вообще разочаровывается в своём Боге - на Западе крепость веры в Бога проверяется количеством несчастий, которые может вынести верующий.
Молясь своему Богу, человек Запада в подавляющем большинстве случаев просит у него помощи в сугубо мирских делах, порой – весьма греховных, полностью уподобляясь, тем самым, худшим представителям «язычества». Известный русский религиозный (православный) философ И. А. Ильин писал в данной связи: «Нелепо молиться из греха о грехе – нелепо и кощунственно. Известный римско-языческий сатирик Персий Флакк (32-62 по Р. Х.) отмечает, что в Риме люди нередко произносили такие молитвы, которые по их низменности и неприличию можно было шепнуть самим богам только на ухо. Имея в виду такое извращение, еще Пифагор требовал, чтобы всякая молитва читалась громко… Кощунственно обращаться к Богу с такими просьбами: «Господи, помоги мне в моих злодеяниях и увенчай мои грехи успехом и счастьем!». Кто так молится, тот остаётся за пределами религии: он предаётся магии и призывает дьявола на помощь».87
Согласно эзотеризму, любая молитва, независимо от субъективной приверженности данного «богомольца», той, или иной конкретной религии, объективно всегда бывает обращена именно к тому Богу, чьей метафизической сущности она соответствует. При этом не имеет значения имя Бога, к которому формально обращена данная молитва, и религиозная принадлежность храма, в котором молятся – здесь важна не внешняя обрядовая форма, а внутренняя духовная суть самой молитвы. Человек Запада наивно полагает, что если он молится в христианском храме и обращается при этом к Иисусу Христу, Деве Марии, Апостолам, Святым, и т. д., то так оно и есть в действительности. На самом же деле, «рабский» менталитет человека Запада заставляет его подсознательно обращаться именно к тому «Хозяину», который, может ему помочь в его «суете мирской», часто нарушающей «законы Божеские и человеческие». А таковым «Хозяином» является «князь мира сего» - только он может, на определённых условиях, снизойти до подобных «богомольцев». Светлый Бог «тёмным молитвам» не может внимать по определению.88 («Просите и не получите, потому что просите не на добро, а чтобы употребить для ваших вожделений».
– Иаков, 4:3.
– Курсив – Библии).
Молясь своему Богу о ниспослании «радостей земных», нередко – весьма греховных по своей сути, человек Запада, сплошь и рядом, сам того не осознавая, молится, фактически – Дьяволу. И если даже он при этом созерцает своим внутренним взором, как ему кажется - «Ангела света», то это вовсе ещё не означает, что кто-то из представителей Высших Сил, действительно - внял его мольбам. Ведь, как сказал апостол Павел - «сам сатана принимает вид Ангела света». (2-е Коринф., 11:14). А способность распознавания духов приобретается только на высших ступенях Посвящения. Даже Святой Симеон Столпник однажды чуть было не был обманут демоном, явившимся ему в виде ангела на огненной колеснице. Известный русский православный деятель XIX века, епископ Игнатий (Брянчанинов) писал в данной связи: «Если Святые находились в такой опасности быть обманутыми лукавыми духами, то для нас эта
Вспомним, в данной связи, весьма показательный случай из жизни знаменитого московского юродивого Василия Блаженного, который, когда ему нужно было перебраться через Москву-реку, перебегал её «на глазах у всего честного народа» - прямо по воде, не замочив ног,90 и именем которого народ назвал храм Покрова Богородицы, возведенный над его могилой на Красной площади в честь победы Ивана Грозного над Казанью. Василий Блаженный однажды разбил камнем «чудотворную», как все полагали, икону Божьей Матери, за что был нещадно побит толпой. Но, когда Василий Блаженный соскоблил с разбитой иконы верхний слой краски, то из-под смиренного лика Богородицы, проступил жуткий лик Дьявола. Лик Богородицы в действительности оказался лишь личиной под которой скрывался Дьявол. И молящиеся, полагая, что молятся Богородице, обращались на самом деле - к Дьяволу, который и творил чудеса, со всеми вытекающими отсюда для этих, лишенных духовной чуткости «богомольцев» кармическими последствиями.91
Психотип «раба Божиего» преподносится Библией – главным Священным Писанием Запада – в качестве образца, на который должен равняться каждый «истинно верующий». Яркая тому иллюстрация – библейская история «многострадального Иова» – квинтэссенция мировосприятия жалкого и ничтожного «раба Божиего», полностью покорного воле Яхве, сделавшего его, на пару с Сатаной (которого Яхве принимал наравне с «сынами Божиими»), своего рода разменной монетой в заключённом между ними «пари».92
Этот образцовый «раб Божий» покорно принимает глумление над собой Сатаны, действующего по попустительству Яхве, решившего, таким образом, потешить своё «божественное самолюбие», дабы воочию убедиться, что «раб Божий» Иов, действительно – подлинный раб, который готов уподобиться затравленному псу, любящему своего хозяина тем сильнее, чем больше он над ним изгаляется, лишь бы хозяин бросал ему объедки со своего «барского стола». Аналогичным образом и «многострадальный Иов», в конце концов, пожинает плоды своей рабской покорности Яхве, удостоившись «Божией милости» за все свои страдания, в виде преумноженных «радостей земных».93 «Высшая справедливость» торжествует: «многострадальный Иов», наконец, блаженно погружается в дарованное ему Свыше, «свиное корыто» с «тошнотворными объедками», являющееся вожделенной наградой для всех жалких и ничтожных «рабов Божиих».94
Отметим, что некоторые исследовали, в неприятии «многострадальным Иовом» мира, в котором Бог покинул человека (Иов, 7) – усматривают «одну из древних форм богоборчества». Так, например известный русский мыслитель, поэт-символист Вячеслав Иванов писал в данной связи: «Иван Карамазов говорит Алеше, что не Бога он отрицает, а м и р а Е г о н е п р и н и м а е т: И Алеша называет это неприятие мира – бунтом. Но не иначе «бунтует» и праведный Иов. Неприятие мира – одна из древних форм б о г о б о р ч е с т в а».95 (Р а з р я д к а и курсив – В. Иванова).
Однако, Вячеслав Иванов отнюдь не случайно, в отношении «раба Божиего» Иова, определение «бунтует» берет в «кавычки». Ибо, сам же он и отмечает, что «бунт» Иова – это угодное Богу «правое богоборческое безумие», представляющее собой разновидность «религиозного экстаза»: «Богоборческое безумие, как всякий религиозный экстаз, может быть правым и неправым. Оно несет в себе награду непосредственного общения с божеством – и опасность божественной мести. Иов оправдан; и Иаков, боровшийся с Незримым, улучил благословение, хотя и остался хром.96 Прометей побеждает. Но сколько других богоборцев сокрушено! Титаны, Гиганты, «богоравные» гордецы, дерзнувшие мериться с богами, как Тантал и Танталида – Ниоба, безумцы и слепцы, не узнавшие божеского лика, как Пентей; у евреев – Каин и его потомство, строители вавилонского столпа, Люцифер. В Библии самая повесть о грехопадении людей приобретает черты богоборческие: «вы будете как боги (или: Бог – Элогим)».97
Таким образом, неприятие мира в котором Бог покинул человека «рабом Божиим» Иовом, это если и «бунт», то – «бунт на коленях». Этот «бунт» - лишь жалкий ропот раба, преданного своему хозяину душой и телом, которого, не смотря на всю его преданность, хозяин по прихоти своей лишил «радостей земных». К тому же, этот «ропот раба» представляет собой, по определению Вячеслава Иванова – разновидность «религиозного экстаза». Однако, в случае «многострадального Иова», этот «религиозный экстаз», приобретает какую-то садомазохистскую, извращённую форму.