Сатиры
Шрифт:
Первое: я не считаю себя в тех, которым бы дал я
40 Имя поэта: ведь стих заключить в известную меру
Этого мало!
– Ты сам согласишься, что кто, нам подобно,
Пишет, как говорят, тот не может быть признан поэтом.
Этого имени честь прилична лишь гению, духу
Божеской силы; устам - великое миру гласящим.
Вот отчего и комедия многих вводила в сомненье,
И поэма ль она или нет, подвергалось вопросу;
Ибо ни силы в ней духа,
Только известною мерой стиха от речей разговорных.
"Так! но и в ней - не гремит ли отец, пламенеющий гневом,
50 Ежели сын, без ума от развратницы, брак отвергает,
От невесты с приданым бежит, и при светочах, пьяный
Засветло бродит туда и сюда!" - Но разве Помпоний,
Если бы жив был отец, не те же бы слышал угрозы?
Следственно гладких стихов для комедии мало, хотя бы,
Меру отняв, мог и всякий отец так грозиться на сцене.
Ежели меры и такта лишить все, что ныне пишу я,
Как и что прежде Луцилий писал, и слова переставить,
Первое сделать последним, последнее первым (не так, как
В этих известных стихах: "Когда железные грани
60 И затворы войны сокрушились жестоким раздором"):
В нас невозможно б найти и разбросанных членов поэта!
Но поэма ль комедия или она не поэма,
Это оставим до времени. Вот в чем вопрос: справедливо ль
Ты почитаешь опасной сатиру?
– Пусть Сульций и Каприй
Оба охриплые, в жарком и сильном усердии оба,
Ходят с доносом в руках, негодяев к великому страху;
Но - кто честно живет, тот доносы и их презирает.
Если на Целия, Бирра, разбойников, сам и похож ты,
Все я не Каприй, не Сульций: чего же меня ты боишься?
70 В книжных лавках нет вовсе моих сочинений, не видно
Объявлений о них, прибитых к столбам; и над ними
Не потеет ни черни рука ни рука Гермогена!
Я их читаю только друзьям; но и то с принужденьем,
Но и то не везде, не при всех.
– А многие любят
Громко читать, что напишут, на форуме, даже и в бане,
Ибо в затворенном месте звончей раздается их голос.
Суетным людям приятно оно; а прилично ли время,
Нужды им нет, безрассудным.
– "Но ты, говорят мне, ты любишь
Всех оскорблять! От природы ты склонен к злоречью!" - Откуда
80 Это ты взял?
– Кто из живших со мной в том меня опорочит?
Если заочно злословит кто друга; или злоречье
Слыша другого о нем, не промолвит ни слова в защиту;
Если для славы забавника выдумать рад небылицу
Или для смеха готов расславить приятеля тайну:
Римлянин! вот кто опасен, кто черен! Его берегися!
Часто мы видим - три ложа столовых; на каждом четыре
Гостя; один, без разбора, на всех насмешками брызжет,
Кроме того, чья вода; но лишь выпьет, лишь только откроет
Либер сокрытое в сердце, тогда и тому достается.
90 Этот, однако же, кажется всем и любезным и кротким,
Но откровенным; а я, лишь за то, что сказал: "От Руфилла
Пахнет духами; Гаргоний же козлищем грязным воняет",
Я за это слыву у тебя и коварным и едким!
Если о краже Петиллия Капитолина кто скажет
Вскользь при тебе, то по-своему как ты его защищаешь?
"Он был мне с детства товарищ; а после мы были друзьями;
Много ему я обязан за разные дружбы услуги;
Право, я рад, что он в Риме, и цел и невредим; однако ж...
Как он умел ускользнуть от суда, признаюсь, удивляюсь!"
100 Вот где злословия черного яд; вот где ржавчины едкость!
Этот порок никогда не войдет в мои сочиненья,
Особливо же в сердце!
– Если могу, обещаюсь!
Если же вольно что сказано мною и ежели слишком
Смело, быть может, я пошутил, то вместе с прощеньем
Ты и дозволь: мой отец приучал меня с малолетства
Склонностей злых убегать, замечая примеры пороков.
Если советовал мне он умеренно жить, бережливо,
Быть довольным и тем, что он нажил; он говорил мне:
"Разве не видишь, как худо Альбия сыну; как Барус
110 В нужде живет?
– Великий пример, чтоб отцом нажитое
Детям беречь!" - Отклоняя меня от любви постыдной,
Он мне твердил: "Ты не будь на Сцетана похож!" - Отвращая
От преступных связей: "Хороша ли Требония слава?"
Мне намекал он: "Ты помнишь - застали его и поймали!"
"Но - почему хорошо одного избегать, а другому
Следовать: мудрый тебе объяснит. Для меня же довольно,
Если смогу без пятна сохранить по обычаю древних
Жизнь и добрую славу твою, пока надзиратель
Нужен тебе. Но как скоро с летами в тебе поокрепнут
120 Члены и разум, то будешь ты плавать тогда и без пробки!"
Так он ребенка, меня, поучал; и если что делать
Он мне приказывал: "Вот образец!
– говорил, - подражай же!"
С этим указывал мне на людей, отличившихся жизнью.
Если же что запрещал: "Не в сомненьи ли ты, что бесчестно
И бесполезно оно? Ты вспомни такого-то славу!"
Как погребенье соседа пугает больного прожору,
Как страх смерти его принуждает беречься, так точно