Савва Морозов
Шрифт:
Усилия Морозова не пропали даром — МХТ мог похвастаться превосходным освещением сцены, какого не было в тогдашних московских и петербургских театрах. Это признавали даже театральные деятели, скептически относившиеся к Художественному театру. Так, уже упоминавшийся В. А. Теляковский, говоря об успехах молодого театра, ставил хороший свет на первое место и лишь потом говорил об удачной режиссуре: «Особенного успеха достиг Художественный театр по части освещения и верности в деталях одежды, игры, манер и походки выводимых личностей. В «Одиноких» вы чувствуете, что перед вами немцы, что вы перенесены в Германию. Начиная с крупного артиста и кончая горничной — всё в тоне немецкой жизни и обстановки. Видно, что режиссер, ставивший пьесу, не только прочел ее, но изучил дух пьесы и нации, в которой драма разыгрывается». [421]
421
Теляковский В. А. Дневники директора… 1898–1901. С. 224.
Иными словами, Савва Тимофеевич участвовал и в мелочах театральной жизни, и в ее крупных событиях.
422
Станиславский К. С. Собрание сочинений. В 8 т. Т. 6. Статьи. Речи. Отклики. Заметки. Воспоминания. 1917–1938. М., 1959. С. 251.
Художественный театр пережил тяжелые времена в очень большой степени именно благодаря Морозову. Коммерсант вложился в него сердцем, умом и кошельком со всем неистовством его страстной натуры. Для Саввы Тимофеевича МХТ стал предметом бурного романа. Эта большая любовь прославила его, принесла душевный восторг и… быть может, самое большое разочарование во всей его жизни. Морозовым руководили страсти глубокие, сильные, тяжелые. Купец предавался им со всею мощью недюжинной натуры, утратив всякий расчет. Он любил МХТ, как любят великолепную женщину из неожиданно сбывшейся несбыточной мечты.
Страсть к МХТ с особенной яркостью проявилась в 1902 году, когда перед театром остро встал вопрос о собственном помещении. Морозова ожидал апогей романа, деяние великое, вошедшее в анналы русской культуры, а затем непримиримо жестокий конфликт, который разведет его с прежними соратниками.
Строительство нового здания стало настоящей вершиной бескорыстной помощи С. Т. Морозова Московскому Художественному театру. Дело не только в том, что эта беспримерная по скорости стройка обошлась Савве Тимофеевичу в колоссальную сумму — более 350 тысяч рублей, [423] с учетом того, что архитектор Ф. О. Шехтель выполнял этот заказ безвозмездно. Важен сам подход Морозова к делу — подход, который выявляет в нем истинного мецената. Савва Тимофеевич строил здание для театра так, как будто сам собирался в нем жить, вложив в эту постройку всю свою неподдельную любовь к искусству. Зинаида Григорьевна Морозова после революции в одном из писем напоминала О. Л. Книппер-Чеховой, что ее муж, Савва Тимофеевич, «при открытии [нового здания] Художественного театра… сказал: «Я хочу, чтобы люди работали в хороших условиях», и вы работаете в хороших условиях». [424]
423
Обычно исследователи пишут, что на перестройку театрального здания в Камергерском переулке С. Т. Морозов потратил около 300 тысяч рублей. См., к примеру: Аронов А. А. Золотой век русского меценатства. М., 1995. С. 45. Однако сам Морозов в письме В. И. Немировичу-Данченко сообщает: «Перестройка театра мне обошлась более 350 000 руб.». См.: Музей МХАТ. Ф. 1. Оп. 7. Д. 44. Л. 1. Указанной Морозовым цифре можно доверять: как деловой человек, он не стал бы преувеличивать собственные траты, тем более в письменном виде.
424
Цит. по: Филаткина Н. А. Указ. соч. С. 344.
Те же условия, в которых актеры работали в третьем и четвертом сезонах (с осени 1900-го по весну 1902 года), несмотря на ремонт, нельзя назвать хорошими. Антрепренер Я. В. Щукин сдавал здание «Эрмитажа» только на зимний сезон. 15 октября 1900 года К. С. Станиславский писал о Щукине: «Высасывает у нас немало крови». 21 ноября 1901 года газета «Новости дня» сообщала: «Художественный театр мечтает о новом помещении. Нынешнее его положение в Каретном ряду не особенно удобно: каждый год приходится на пост и лето перевозить все громадное имущество в другое место, т. к. г. Щукин эксплуатирует театр для себя». [425]
425
Цит. по: Теляковский В. А. Дневники директора… 1898–1901. С. 679.
В самом конце 1900 года В. А. Теляковский писал в дневниках о затруднительной ситуации, в которой оказался МХТ: «Контракт со Щукинским театром кончается, им некуда деваться… Морозова надо подбить на постройку театра, но театру нет подходящего места, да и готов он скоро не будет, если бы даже стали строить». [426] Чтобы спасти театр, дирекция даже продумывала отступные ходы — вела переговоры об объединении с Императорскими театрами. [427] Вопрос о строительстве нового здания в дирекции поднимался по крайней мере с середины 1901 года.
426
Там же. С. 458.
427
Подробнее см. дневники В. А. Теляковского за 1900–1901 годы.
Тридцатого мая 1901 года репортер газеты «Московский листок» сообщал: «С каждым новым сезоном возрастающий успех Художественного театра в Москве несколько умалялся вследствие того, что труппе гг. Станиславского и Немировича-Данченко приходилось играть в наемном помещении, не вполне пригодном для образцового театра. Теперь, как мы узнали из вполне достоверных источников, у нашей художественной труппы будет свой собственный театр. Последний будет сооружен на средства С. Т. Морозова… Разумеется, театр этот будет построен по всем последним требованиям архитектуры и театральной техники». Итак, речь о строительстве нового здания для МХТ шла уже в мае 1901 года. Через несколько дней, 9 июня 1901 года, в газете «Новости дня» это сообщение было уточнено: «Вчера мы узнали, что Вл. И. Немирович-Данченко, уехавший на лето в имение, вызван экстренно в Москву ввиду спешного обсуждения дирекцией Художественного театра вопроса о постройке собственного здания. Говорят, что для этой цели намечено большое место на углу Б. Никитской и Мерзляковского переулка». Однако до определенного момента все попытки найти место для театра оканчивались неудачей. Впервые уверенность в том, что у Художественного театра будет собственное помещение, появилась осенью 1901-го. Стало известно, что Лианозовский театр в Газетном переулке освобождается в связи «с переселением антрепризы Омона в новый театр на Садовой». Узнав об этом, Савва Тимофеевич не замедлил воспользоваться представляющимся шансом.
Но в преддверии будущих перемен предстояло прежде всего реорганизовать те основы, на которых зиждился театр.
В самом начале 1902 года по инициативе С. Т. Морозова было выработано новое Условие между пайщиками МХТ, коренным образом изменившее их участие в деле. Выработка этого Условия послужила поводом для еще одного столкновения между Морозовым и Немировичем-Данченко. Впоследствии, когда он смог взглянуть на события беспристрастно, Владимир Иванович вспоминал: «Морозов помог нам организовать товарищество, состоящее уже не из директоров Филармонии, а из самих артистов, причем Чехов также вступил пайщиком. И стал к театру еще ближе». [428] Это же подтверждал в мемуарах К. С. Станиславский: «После того как с помощью Морозова наше дело стало крепким и стало давать не дефицит, а некоторую прибыль, мы решили для его упрочения передать его, со всем имуществом и поставленным на сцене репертуаром, группе наиболее талантливых артистов, основателям дела, которые являлись фактически его душой. Савва Тимофеевич, отказавшись от возмещения сделанных по постановкам и поддержке театра затрат, передал весь доход названной группе, которая с того времени и являлась хозяином и владельцем театра и всего предприятия».
428
Немирович-Данченко Вл. И. Рождение театра… С. 179.
Паевое Товарищество деятелей Московского Художественного театра было образовано в двадцатых числах февраля 1902 года. [429] В него вошли 16 человек — это К. С. Станиславский, В. И. Немирович-Данченко, С. Т. Морозов, А. П. Чехов, а также актеры: М. Ф. Желябужская (Андреева), В. И. Качалов, М. П. Лилина, О. Л. Книппер-Чехова, И. М. Москвин, A. Р. Артем и др. [430] В своем дневнике В. А. Теляковский записал: «Все крупные артисты имеют по паю, кроме того, Станиславский, Немирович, Чехов и Стахович, [431] остальные паи принадлежат Морозову». Оборотный капитал Товарищества составлял 65 тысяч рублей, [432] причем наибольшую часть — 14 800 рублей — вносил С. Т. Морозов; одиннадцать из шестнадцати участников вносили паи по три тысячи рублей.
429
Подробнее об условиях его функционирования см.: Музей МХАТ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 29.
430
Некоторые актеры в состав нового Товарищества не вошли. Среди них А. А. Санин, В. Э. Мейерхольд, М. Л. Роксанова, А. С. Кошеверов, Г. С. Бурджалов, М. Г. Савицкая, E. М. Раевская и другие, в том числе те, кто входил в труппу МХТ с момента ее основания в 1898 году.
431
Алексей Александрович Стахович — актер Московского Художественного театра.
432
В литературе нередко приводятся данные о том, что оборотный капитал Товарищества деятелей МХТ составлял 50 тысяч рублей. Однако эта цифра взята не из официального документа, имеющего подписи всех лиц и нотариально заверенного, а из более раннего проекта, который в ходе обсуждения был существенно изменен. Оба документа хранятся в Музее МХАТ в одном деле (Ф. 1. Оп. 5. Д. 29).
Товарищество деятелей МХТ было создано на трехлетний срок, с 1 июля 1902 года по 1 июля 1905 года. Во главе его стояло избираемое на этот период правление, в которое вошли К. С. Алексеев, В. В. Лужский, С. Т. Морозов и В. И. Немирович-Данченко. [433] На К. С. Алексеева-Станиславского возлагались обязанности главного режиссера театра, на B. И. Немировича-Данченко — художественного директора и председателя репертуарного совета, который «приискивает пьесы для репертуара, сносится с литературным миром по делам театра» и т. п., а В. В. Лужский был назначен заведующим театральной труппой и текущим репертуаром. Кроме того, и Лужский, и Немирович-Данченко были обязаны ставить по одной пьесе в год, а Станиславский — три или четыре (в зависимости от того, будет ли театр во время Великого поста выезжать из Москвы на гастроли). Что же касается С. Т. Морозова, то он «председательствует в Правлении и общих собраниях участников Товарищества и, кроме того, имеет общий контроль за всем ходом дела».
433
Подробнее о создании Товарищества деятелей Московского Художественного театра см.: Музей МХАТ. Ф. 1. Оп. 5. Д. 29.