Сажайте, и вырастет
Шрифт:
– Не печалься,– бодро провозгласил я в сторону своей взгрустнувшей собеседницы,– в моем бизнесе все в точности так же. Один деятель приезжает в гости, кофе попить, на «мерседесе» за сто тысяч. В конце разговора – занимает пятьдесят долларов. Через две недели аккуратно возвращает. Опять кофе, поболтали, то, се. Через месяц – занимает сто. Отдает. Так продолжается полтора года. Таких, как я, у него человек двадцать, он объезжает всех по кругу, и этим живет. Тоже думает, что он самый хитрый...
– А у меня однажды такое
– И что же?
– Что его похитили бандиты, а потом специально напоили и натолкали в карманы всякой дряни, чтобы жена не поверила... Жуть! Жена причем унюхала мои духи, а он ей – это, мол, все бандиты, это они меня женскими духами облили! А она ему – да такие духи слишком дорого стоят, чтобы бандиты их покупали! А он – эти бандиты крутые, и денег у них много... Жуть! И она его – впустила! Поверила в этот бред! В такой тупой обман! И в милицию звонить не стала. Во какая жуть бывает! А ты говоришь – женам не изменять...
– Мои клиенты,– признался я,– не лучше твоих. Один приезжает за своими деньгами исключительно на метро, в старом спортивном костюме и драных кедиках, а в руке – авоська, знаешь, такая, образца семидесятых годов, набитая доверху старыми газетами, и между этими газетами он прячет пачки денег. И в таком виде едет к себе. А сам, между прочим, хозяин большого супермаркета...
– Жуть! А у моей близкой подруги есть очень богатый и культурный клиент, так он, представь себе, кончает только в том случае, если его в самый решительный момент изо всех сил, с размаху, ударить по голой заднице горячей курицей-гриль...
– Где же,– изумился я,– они берут курицу-гриль? В решительный момент?
– Покупают заранее, а потом разогревают в микроволновке.
– Это круто,– улыбнулся я. – А другой мой клиент, тоже, кстати, богатый и культурный, однажды явился получать свои пятьдесят тысяч долларов вместе со своей сестрой, а в сестре – килограммов сто живого веса, если не больше! И в обхвате – метра полтора... Я ему все отсчитал, а он мне говорит: извини, но не мог бы ты выйти на минуту? Я так понял, что они все пятьдесят штук, пять пачек по сто листов, загрузили прямо в ее бюстгальтер...
– Жуть! А еще один мой клиент... Я вдруг протрезвел и обнаружил, что вместо того, чтобы мирно спать в супружеской постели, катаю по ночному городу уличную женщину, и презрение к самому себе пронзило душу, словно страшный меч.
– А про меня,– перебил я,– ты тоже будешь другим дуракам рассказывать что-нибудь смешное?
– Нет,– обиделась девчонка. – Я же не всем рассказываю... Если человек приличный, я с ним тоже прилично... А если какой-нибудь бандит попадается, то с ним особо и не поговоришь...
– Много попадается?
– Кого? Бандитов?
– Да.
– Много,– вздохнула девчонка. – Очень. Просто жуть, как много. Они же сюда, в столицу, со всей страны сползаются... – Она стиснула тонкие руки. – Животные... Ненавижу...
– Вот и мой босс так же говорит. Он презирает эту публику.
– А ты?
– А я – нормально. По мне, лучше быть бандитом, злым, но действующим, чем превращаться в жирного обывателя и гнить перед телевизором с бутылкой пива...
– Ты ошибаешься,– сказала девчонка. – Не лучше.
– Это лично мое мнение. Может быть, когда-нибудь я его изменю...
– А еще, ты зря сравнил моих клиентов и твоих. Ты на асфальте не работаешь. Ты в банке сидишь, в мягком кресле. Глупо сравнивать.
– Не завидуй,– поучительно сказал я. – Это только снаружи все красиво. Банк, машина за двадцать тысяч, часы за три, костюм за две... А внутри все то же самое. И гопников в моем бизнесе тоже хватает. Ты, извини за прямоту, продаешь одно место на своем теле, а я продал сразу и тело, и душу, и все остальное. Один раз продался – но в комплекте. В одном флаконе...
– Все равно, богатым быть здорово.
– Ага. Первые два месяца. Потом привыкаешь. И тупо тянешь лямку.
– Тогда почему ты не бросишь свою работу, не займешься чем-нибудь более приятным?
– Бросить? – изумился я. – Это невозможно. Это – как тюрьма... Где тебя высадить?
– А у тебя есть еще пятнадцать минут?
– Да.
– Тогда отвези меня на то же место, откуда меня взял, хорошо?
– Там везде посты стоят, а я пьяный.
– Дашь денег...
Я полностью потерял интерес и к беседе, и к собеседнице.
– Уже дал. Больше не хочу. Хватит. И так сегодня крупно потратился. Я им каждый божий день даю денег. И этому конца не видать. Я же говорю, как в тюрьме...
Сильно потерев ладонями отекшую морду, наш ловец мамонта полез в карман.
– Я лучше... это... сейчас тебе дам немного, вот столько...
Он потащил из пачки купюру, или три, верхняя надорвалась, девчонка посмотрела на нее с сожалением, а на него с жалостью. Охуятор бросил бумажки на голые колени своей спутницы.
– Заплати дураку с шашечками. Он тебя доставит куда надо.
– Ну, тогда пока! – очень мило произнесла Нина, она же Света. – Спасибо за приятный вечер!
Я кивнул, не глядя, в очередной раз прикурил и уехал – крутой, как пар из паровоза. Паровозы, как известно, давно устарели: они производят много шума, но мало тяги. Низкий коэффициент полезного действия. Одни понты, короче.
Через пять часов после этого разговора я оказался в настоящей тюрьме и понял, что зря уподобил золотую тюрьму и каменную. Парадокс вышел чересчур легковесным.
И я опять собирался дать денег. Чтобы они от меня отстали. Вернули из своей глупой тюрьмы в мою. Такую же.