Сборник: 200 рассказов Олеандрова
Шрифт:
– Вот так, Ромка – сказал отец.
И несколько дней молчал после этого.
Жизнь продолжалась.
Травля и не унималась. Но тем не менее через несколько лет Ромка стал старшеклассником.
И записался на курсы трактористов.
А по вечерам он ходил в школу, в соседнее село, так как в своём – он с отцом были изгоем.
Всё изменил один случай…
Старик снова начал волноваться. Начал хватать меня за руку и сжимать
Я хотел успокоить его:
– Давайте я всё-таки расскажу как застрелился на сцене?
– Обожди. Слушай. – перебил старик – Именно тогда всё и началось.
Однажды на урок истории пришёл ветеран войны который рассказывал нам об освобождении родного края.
С этого дня всё и началось.
После этого рассказа у Ромки возникло страшное подозрение.
Про которое он не хотел даже думать.
А рассказ был такой.
Во время войны бои у околицы села были страшные, так как село имело стратегическое значение. А сил не хватало чтобы отстоять село – как ни у немцев так и у красноармейцев.
И село переходила из рук в руки.
Самое плохое что на виду у всех, из болота выглядывал застрявший там танк.
Когда село занимали немцы – они пытались вытянуть его из трясины, но не могли.
Затем село занимали наши – и тоже не могли.
Только танк мог помочь закрепиться в селе.
И вскоре битва уже шла не за село а за танк застрявший в трясине.
Но однажды к фашистам подошёл на помощь тягач, они всё-таки смогли вытащить танк, двумя буксирами волокли его к дороге, но было поздно – наши войска уже обходили село с двух сторон.
Немцы успели отволокти танк в старые конюшни.
А потом бросили его в одном из подвалов, развалив старые конюшни напоследок. Смешав их камни вместе с танком.
А к утру мы заняли село. И погнали фашистов дальше.
Ветеран что-то рассказывал дальше но Ромка уже не слышал, сидел как вкопанный. И только загадочная уютная кабинка была у него перед глазами. Там, в развалинах старой конюшни, где он прятался с самого детства, которую он знал и любил. Которую считал такой родной, уютной и спокойной.
И теперь ошеломлённый Ромка видел то чего он не замечал раньше.
Мучаясь страшным подозрением – не кабинка ли танка стала его тайным убежищем?
И тогда Ромка потерял покой.
***
Глава 2. Отчаяние.
В то же день сразу после занятий он помчался на пустырь, в старые развалины. Только теперь он имел с собой аккумулятор и лампы.
Дрожащими от нетерпения руками он открыл проход и спустился в темноту туда где на двухметровой глубине было его таинственное убежище.
Осветил его и ахнул. То что он считал выпирающими из пола палками – были рычаги.
А банка посредине кабины – была не пролезшим через ржавчину большой бидон а люфтом орудия.
Ромка щупал руками каждую деталь пытаясь определить чей же этот танк – русский или немецкий, проклиная себя что не спросил ветерана об этом.
Через несколько дней он нашёл проход к мотору танка.
Курсы трактористов не пропали даром. Ромка быстро понял почему немцы не смогли завести танк – свечи были забиты глиной засохшей как камень.
И он целую неделю по вечерам выбывал грязь из мотора чистя его каждую деталь.
Стараясь забыть за работой всё что творилось вокруг него, в селе.
А в это время травля отца набирала новые обороты.
Новым витком этой травли послужил снос старой церкви.
Именно той где когда-то Ромкин дед проводил свою церковную службу.
И установка теперь на этом месте – памятника Ленину.
– Что? Не нравится? – Кричал на собрании чекист подмигивая отцу Ромки. – Тянет назад? В прошлое?
Кто голосует чтобы на этом месте стоял памятник Ленину?
И всё село послушно поднимало руки.
– Единогласно! – Радостно кричал чекист. – Кроме этой суки.
И он смотрел на отца.
Тут старик перестал рассказывать и стал снова плакать.
– Хватит Николай – попросил я его.
– Нет, слушай – всхлипывал старик. – Я 50 лет про это молчал. Сегодня впервые тебе рассказываю. Слушай.
Беда к Ромке пришла через пол года.
Когда только что построенный памятник Ленину – кто-то облил красной краской. На чёрном полированном граните она выглядела как кровь на лице Владимира Ильича застывшая на его губах.
– Вот и показала себя эта тварь – завизжал чекист как только увидел это безобразие.
И начал натравливать всё село – на Ромкиного отца. Как на зверя который сожрал колхозного гуся.
Ромкин отец бежал в лес и орал – То не я, люды!
А мужики стреляли ему по ногам из двустволок. Но раненый отец всё-таки дополз до леса.
Истекая кровью и прижимая рану руками чтобы не выдать своими кровавыми следами место где он укрылся в ложбине.