Сборник фантастических рассказов

Емец Дмитрий

И, не разбирая дороги, он поплелся в заросли.

— Как мы и думали, он струсил. Толстяк всегда был робким, — сказал Филька и, прищурившись, посмотрел на Егорова. — А, если бы он не испугался, ты бы стал драться?

— Не знаю, — пожал плечами Коля. — Мне тоже было страшновато переходить эту сваю, но, думаю, что дрался бы. Главное, вниз не смотреть.

На другой день Петька, как и обещал, перед всем классом подошел к Кате и пробормотал:

— Ты, того, Сундукова, прости меня. Я не хотел в тебя огрызком…

Случайно вышло! Я вообще-то хотел в окно, да тут твой лоб подвернулся.

Он стал было ретироваться, но Коля, стоявший рядом, схватил его за шиворот и потребовал:

— Мало! Еще!

Мокренко с опаской покосился на него и добавил, как первоклассник:

— Прости меня, пожалуйста, Сундукова, я больше не буду!

— Этого достаточно? — Коля посмотрел на Катю. Та кивнула.

— Извинения приняты! Можешь идти! — сказала она, и Мокренко торопливо улизнул.

А Сундукова пораженно уставилась своими огромными, полными восхищения глазами на Колю.

— Как тебе удалось заставить его просить прощения? Никогда не думала, что Мокренко это сделает!

— Гипноз, — скромно сказал Егоров. — Обычный гипноз!

Рассказ девятый

НЕ НА ЖИЗНЬ, А НА СМЕРТЬ

Учитель физкультуры Андрей Тихоныч, бывший мастер спорта по штанге отрастивший живот такой величины, будто он не жуя, проглотил огромный арбуз громко засвистел в свисток.

— Внимание, 7 «А»! — крикнул он. — Соседняя школа бросила нам вызов – пригласила участвовать в спартакиаде! В программе — подтягивания, прыжки в длину, настольный теннис, шахматы. Нужны четыре добровольца! Назначаю желающих: Мокренко, Данилов, Егоров, Хитров! Вопросы есть?

— Это какая соседняя школа, сто пятая, что ли? — поинтересовался Антон Данилов.

— Сто пятая! — подтвердил Андрей Тихоныч.

Ребята переглянулись.

— Так она же спортивная! У них там каждый день тренировки! Они нам в два счета шею намылят! — уныло шмыгнул носом Петька.

— Без паники, Мокренко! Главное не победа, а участие. Каков наш девиз:

раз-раз и в дамках! — и Андрей Тихоныч хлопнул Петьку по плечу.

— А когда спартакиада? — поинтересовался Филька Хитров.

— Во вторник, семнадцатого октября.

— А с уроков нас снимут?

— На первые два явитесь, а с остальных я вас отпрошу.

— Живем! Тогда раз-раз и в дамках! — весело сказал Хитров, передразнивая любимый девиз Тихоныча.

После физкультуры, когда ребята собрались в раздевалке, Коля Егоров спросил у Фильки:

— И что ты думаешь по этому поводу?

— По какому поводу? — не понял Хитров.

— Как мы поступим со спартакиадой?

— А никак не поступим… — Филька снял носок и пошевелил пальцами, будто проверяя все ли они на месте.

— В смысле как это «никак»? — поразился Коля. —

Откажемся, что ли?

— С чего ты взял, что я собираюсь отказываться? Придем и будем участвовать. Только мы забыли спросить, как будут выглядеть эти соревнования.

Командные или по одному участнику в каждом виде спорта? — убедившись, что ни один палец не потерялся, Филька снова надел носок и обулся.

— Сейчас узнаю, — Антон Данилов заглянул в тренерскую и вскоре вернулся с известием:

— Тихоныч говорит, по одному представителю на каждый вид спорта. Сказал:

сами разделитесь как захотите.

Толстый Мокренко посмотрел на свое живот и решительно заявил:

— Чур, я подтягиваться не буду!

— Боишься, турник не выдержит? — насмешливо спросил Коля.

— У меня весовая категория не та! — обиделся Петька. Он, хоть и был самым сильным в классе, не мог подтянуться ни разу.

Хитров оценивающе окинул взглядом его грушеобразную фигуру и сокрушенно покачал головой:

— Ну и как с тобой поступить, раз-раз и в дамках? Для турника ты не годишься, прыгаешь наверняка неважно, по шарику ракеткой с трех попыток не попадешь… Выхода нет, придется тебя выдать за гроссмейстера.

— Я в шахматы ничего… хорошо играю, только все время забываю, как фигуры ходят, — сказал Мокренко.

Ребята засмеялись.

— С кем не бывает? Известные гроссмейстеры тоже иногда забывают ходы во время турнира. А потом посмотрят на бумажку и вспомнят. Главное: не забывай делать умное лицо, — посоветовал Коля.

— Ладно, с шахматами решили, — подытожил Филька. — Теперь дальше: кто будет прыгать в длину?

— Я буду! — вызвался Антон. — Я далеко прыгаю, только у меня почему-то все время заступы.

— Потренируешься! Поехали дальше. Колька, ты сколько раз подтягиваешься?

— Восемь.

— А я семь. Значит, на турнике работаешь ты, а я играю в настольный теннис, — и довольный, что они все распределили, Хитров куда-то умчался. Дел у него, как обычно, было море.

Остальные, закончив передеваться, по одному стали выходить из раздевалки.

Уже в дверях Егоров обернулся и увидел, что Мокренко сидит на скамейке и о чем-то сосредоточенно размышляет, подперев голову руками. Увидев, что Коля остановился, Петька поднял на него глаза и спросил:

— Слышь, Колян, я почти все вспомнил, одно только никак не вспомню: короля в шахматах жрут или не жрут?

— Думай, гроссмейстер, думай… — сказал Егоров и закрыл дверь раздевалки.

И вот наступил вторник, семнадцатое октября. Филька проявил чудеса изворотливости и ухитрился договориться, чтобы их четверых отпустили не только с последних уроков, но и с двух первых, заявив, что им надо готовиться к спартакиаде.

— Что за спартакиада? — подозрительно спросил Максим Александрыч.