Сборник Попаданец
Шрифт:
— В замке вас уже ожидают учитель грамоты и арифметики, завтра к полудню ждем географа и учителя рисования. — Видно было, что сквайр запнулся, что-то обдумывая.
— Что-то еще? — Мы вошли в бывшие покои старого рыцаря, просторные комнаты, звуки в которых скрадывали огромные цветастые ковры на полу и стенах.
— В этом рыцарском замке, по предписанию короны, помимо сэра Кофа проживает и маг-защитник наших земель, господин барон. — Он скривился, как от лимона. — В Лисьем Хвосте живет маг.
— Говорите прямо, сквайр. — Я усадил Ви в кресло, помогая ей стянуть сапожки.
— Сэр Дако,
— И что? — Признаться, в моей груди тревожно сжалось сердце: а сможет ли этот маг отличить настоящую Пестре от Ви?
— Понимаете, до-о-о-олгие годы. — Он как-то виновато потер переносицу. — Ну очень долгие.
— Да ладно вам, Энтеми, не сто лет же ему, в самом-то деле? — С улыбкой глядя на заминку сквайра, я улыбнулся, представив классического старичка волшебника в остроконечной шляпе.
— Эм-м. Нет, не сто… — Сквайр потупил взгляд. — Ему уже, судя по документам, за триста.
Я уставился на управляющего, как на сумасшедшего: что он несет? Как такое возможно? Как относиться к магии в этом мире, я еще не знал, мне пока она не попадалась, за исключением того яркого примера, когда сорокалетний мужик разгуливает в теле восьмилетнего мальчишки.
— Эм-м. И как он… поживает? — Теперь моя очередь подбирать слова.
— Ну-у, вроде ничего так, живенький такой… — Сквайр заливался краской. — И хочу сразу вас предупредить, господин барон, он тут еще дедом нашего короля назначен магом, мы не сможем его… э-э-э… попросить покинуть замок.
— А мы, скорей всего, захотим? — Похоже, я стал понимать, в чем дело.
— Мы уже давно хотим. — Энтеми виновато развел руками. — Только, сами понимаете, король. Еще ваш покойный батюшка хотел…
— Да уж… дела… — Я подхватил Ви на руки, направляясь в спальню. — Приготовьте мне ужин внизу, в зале, я хочу еще пройтись по замку, после того как юная леди соизволит уснуть.
Юная леди соизволила показать господину барону язык, впрочем, особо не капризничала, когда я ее укладывал в кровать, так как уже давно зевала и потирала налитые сном глаза.
Посидев с ней, пока малышка не уснет, я, дождавшись ее мерного дыхания, вышел из комнат, прошел коридорами вниз, где был большой зал с камином и длинным столом персон на десять.
Возле камина друг напротив друга стояли кресла, так что можно было вытянуть ноги к теплому огню. Да, замок мне определенно нравился с каждой минутой все больше и больше, здесь чувствовался уход и хозяйская рука, а не мешанина и бардак, царившие в Касприве.
— Молодой человек! Вас не учили здороваться, когда старшие рядом?
От неожиданности я вздрогнул и чуть не подпрыгнул на месте.
— Где ваши манеры?
Лицом к камину, за высокой спинкой кресла, сидел щупленький старичок в алой мантии, расшитой позолотой, был он мал ростом, всего на полголовы выше меня, сморщен, как сухофрукт, и напоминал покрытый мхом пень, так как имел всклокоченную короткую бороду и вихры неприглаженных волос, обрамлявших высокий лоб с залысинами.
— Сэр Дако! — опознать эту Тортиллу мне не составило труда, осталось выбрать линию поведения с ним. — Прошу простить меня за то, что потревожили вас в вашем доме, но обстоятельства таковы, что…
— Знаю я твои обстоятельства! — Старик не дал договорить. — Турп! Я помню его еще мальчишкой, когда он вместе с твоим отцом гостил у нас, хитрый малый.
Я поклонился старику и, не разгибаясь, ожидал его дальнейшей речи.
— Хватит там расшаркиваться! — Голос у него был скрипучим, но полным жизни и какой-то иронии. — Иди сюда, присаживайся, посмотрю на новое поколение Рингмаров, вы всегда были вертлявыми пройдохами, выкручивались из любых ситуаций.
Спорить с ним либо же как-то препираться совершенно не хотелось, я просто сел, откинувшись на спинку кресла, и, вытянув ноги, с интересом стал его разглядывать. Приятный старичок, живой взгляд, резкие слова, он первый человек, встреченный в этом мире, который не пытался хоть как-то выделить себя в присутствии аристократа. Хотя, судя по тому, что к нему обращались просто «сэр», титул его не передается по наследству, он бывший простолюдин, получивший за какие-то заслуги свое звание.
— Ну что, Ульрих, как тебе старый Дако? — Он подмигнул мне после непродолжительного молчания. — Ты знаешь, меня боялся еще твой дед!
— Видимо, не без оснований? — Я вернул ему улыбку.
— А то! Я вас всех порол хворостиной в свое время: и фон Кофов, и Рингмаров, и Самли. Всех! — Старик откровенно смеялся.
— Ну что ж, тогда, пожалуй, ваша наука пойдет и мне впрок, вы уж не откажите в милости… хворостиной-то. — Интересно, что он за наставник и чему учил в свое время всех этих знатных особ? Допустить мысль, что магии, я не мог, ну сами посудите, зачем барону изображать из себя неизвестно что, размахивая руками, словно шут балаганный, напуская мистики и натирая до блеска о штаны хрустальный шар.
— Ха-ха! — Похоже, я ему нравлюсь. — Ох, и окажу я тебе милость! Ха-ха!
Слуги внесли поздний ужин, накрывая на стол, я любезно предложил старику посидеть со мной, так сказать, угоститься. Время хоть и за полночь, а мы с ним все сидели, перекидываясь словами. Приятный человек, чем-то он мне напомнил моего Охту, первого наставника в моей новой жизни. Вот так же и с ним мы сидели вечерами, ведя долгие разговоры.
Тяжело терять близких, друг — это такая штука, что достается нам порой лишь раз и на всю жизнь. Печально, когда теряешь друга, и очень хорошо, если я опять нашел человека по душе, время покажет, время все расставит по своим местам.
Подняла меня утром Ви. Девчонка, привычная к деревенской жизни, вставала с первыми лучами солнца и с их заходом отрубалась. Как попугай в клетке, светло — он прыгает, скачет, накрой клетку покрывалом — и он тут же уснет.
Я еще пытался уснуть, но маленькое торнадо, носящееся по комнате и сшибающее все на своем пути, не располагало к этому, особенно когда стало прыгать по моей кровати и лупить меня подушкой по спине и попе.
— Ну, юная леди! Сегодня я займусь твоим воспитанием! — Я попытался ее схватить, скрутив в бараний рог, но куда там, шлепая босыми пятками по полу, малявка выскользнула с писком, опрокинув какую-то вазу, унеслась в другую комнату. — Ох, ты ж заноза!