Сборник рассказов «Зов Припяти»
Шрифт:
Я посмотрел на то, кем или чем я стал за последние несколько часов. Весь в рваных лохмотьях, в грязи и запёкшейся крови, сталкер - взаимодействующий с неизведанным. Без дома, без веры в будущее. Воин-одиночка, потерявший всё и всех, запутавшийся в своих фантазиях и грёзах. Вершитель своей судьбы, угодивший в ловушку своей человеческой природы. Боец, бог-громовержец и механизм смерти в одном флаконе. Мне страшно от одной мысли о том, как я ещё стою на ногах. Моё истерзанное тело давно бы перестало функционировать на большой земле, но здесь… Здесь все клетки моего организма судорожно сжимаются, выталкивая из себя последнее, движимые одной только целью - жить!
Я выбросил свой пистолет, подняв с земли "Беретту" главного. Ту самую, которой он ещё вчера тыкал в Беса. Очень символично получается. Не грози бесу, отправишься в ад. Пошарив на его трупе, нашёл ещё пару обойм и нож с выдвижным лезвием.
Под невесёлый
– "Вниманию пассажиров, пригородный электропоезд, следующий маршрутом… Убедительная просьба не оставлять свои вещи на местах, будьте внимательны…" - в моих ушах отдавало эхо мощных динамиков. Фигуры людей вокруг засуетились и прибавили темп. Кто-то задел меня плечом. На секунду остановился, пробормотав нечленораздельное извинение, а затем устремился навстречу заветной электричке. На какие-то минуты на стенах коридора заиграли блики весеннего солнца, пробуждая уснувшие страницы памяти о лёгких радостных днях, когда я был наедине с миром и свободой… Эх… Когда я радовался каждому глотку утреннего солнца, пробуждаясь, осознавал жизнь, не требуя от неё ничего запредельного.
Люди спешили, возможно, радуясь приходу нового дня. Искренне хотелось в это верить. Но во мне безостановочно росло и крепло тревожное чувство. Необъяснимое чувство чего-то неизбежного, чего-то, что вот-вот должно случиться… Люди спешили по своим делам, а я всё так же пробивался к деревне, пытаясь плыть против общего потока. Голос в динамиках, в который раз повторяющий оперативные данные о пригородных электропоездах, умолк на полуслове. Тревожное чувство нарастало. Кажется, никто не обратил внимания на внезапное исчезновение диктора из поля слуха. "Ну что они там копаются?" – бабушка с авоськой недовольно махнула рукой на распространитель звука. Все так же спешили кто куда. Но… что-то идёт не так. Что-то произошло. Что-то необъяснимое уже вступило в свои права и грозит с минуты на минуту вырваться наружу. Люди всё так же спешили не опоздать на поезд. Кто-то торопился занять свободное место в зале ожидания, кто-то сверял время по часам, кто-то, завидев знакомых, торопился приветствовать тех, с кем своими незримыми нитями свяжет их жизнь на долгие годы. Эхом безысходности прозвучал говор в динамиках, громыхнувший после заминки в несколько секунд. Голос девушки заметно дрожал, выдавая волнение. "Товарищи пассажиры, внимание!" - пауза, заставившая некоторых остановится на месте и вслушаться в речь диктора. "Все рейсы временно отменены. Просьба сохранять спокойствие…" - Вот оно, началось. Апокалипсис вступал в свои права. Первые тревожные нотки пробежали в ропоте толпы. Кто-то ворчал, что не успевает на именины к родственникам в Припять, а кто-то замолк и ждал информации с динамиков. Шли минуты. Затихшая толпа начинала двигаться. Через секунды каждый вошёл в свой привычный график, как будто ничего не произошло. Кто-то спешил к информационному бюро в попытке выяснить, что же стряслось. Кто-то топтался на месте, решая, что делать дальше. Плановая работа провинциальной железнодорожной станции была нарушена. Привычный распорядок дал сбой, приведя к полному замешательству несколько десятков человек, каждого со своей персональной историей. Несколько десятков судеб сплелись в это весеннее утро в единый клубок, не желая распутываться. Я видел обычную жизнь здесь. Я видел обычных людей. Пусть, они несколько отличались от моей привычной современности, это были те же люди. Каждый со своими потребностями, делами, амбициями, каким бы это ни казалось зазорным в тот далёкий, безвозвратно ушедший, но всё же нередко вспоминаемый нами восемьдесят шестой год. Весной этого года Земля сошла с оси, хотя люди, находящиеся этим обычным безмятежным утром на этой провинциальной железнодорожной станции, не знали о случившемся. Жизнь текла своим чередом, хотя уже проявились первые серьёзные сбои в общей схеме.
Что-то незримое подорвало привычный ход событий, заставив десятки сознаний судорожно искать ответ на вопрос - что же произошло? Спустя несколько минут роковым ударом зазвучал взволнованный голос девушки в информационных динамиках по всей станции. Я никогда не слышал этого, но этот голос, ещё не осознавший всей серьёзности произошедшего, нестираемой печатью памяти разлетевшийся по умам
Солдаты врезались в толпу. Люди вели себя более-менее спокойно, но с моей точки обзора было видно - начиналась паника. Скоро, очень скоро, людская река выйдет из берегов, хаос охватит толпу. Сейчас они ещё не до конца осознали, что произошло. Сейчас они ещё осмысливают. Где-то там под Припятью люди уже ощущают на себе действие всепроникающей радиации - энергии, над которой человек в этом стратегическом квадрате потерял контроль. Сейчас люди в городе с недоумением смотрят на непонятное зарево, охватившее половину видимого неба над их головами. Сейчас даже там, в этом образце коммунистического устройства общества, горожане не до конца осмысливают, что произошло. Хотя, невидимая рука уже вершит человеческие судьбы. Где-то там, за горизонтом, первые жертвы уже падают на асфальт, агонизируя в конвульсиях. Где-то там рушится наше общее будущее, а я - песчинка в море общей паники, стою здесь, в километрах от очага поражения, на крыше провинциальной железнодорожной станции, и смотрю. Смотрю то на кроваво-красное зарево над горизонтом, то на хаос толпы в нескольких метрах внизу.
– Эй, ты, там! А ну спускайся вниз!
– один из военных поднял-таки голову и увидел меня.
– Эвакуируй людей лучше, я о себе позабочусь!
– Спускайся, кому говорят!
– Солдат положил правую руку на кобуру. Хорошо. Намёк более чем понятен.
Начинаю свой путь вниз - по той же лестнице, которой поднялся. Я спрыгнул на землю и с головой окунулся во всеобщий хаос
– Почему поезд не идёт?! У меня родственники в Припяти! Запустите эту чёртову электричку, - Человек устремился сквозь станцию на перрон. Двое солдат побежали за ним. С крыши я видел - поезд уже под охраной. Но мужчине, видимо, было всё равно.
– Что такое? Что за чертовщина творится?
– Господи боже, упаси… - Пожилая женщина в длинном чёрном одеянии начала истово креститься.
– Товарищи! Сохраняйте спокойствие! Ничего страшного не произошло! Пожалуйста, вернитесь домой и закройте окна! Это скорее всего ложная тревога!
– Офицер тщетно пытался перекричать рёв толпы.
– Брат, помоги!
– Ко мне подбежал невысокий мужичок, уставившись на меня обезумевшим взглядом.
– Чего тебе?
– Я попытался высвободить руку от цепкой хватки.
– У меня жена. И дети. В посёлке под Лиманском. Пожалуйста, помоги!
– Что я могу сделать? Здесь у половины такая же проблема! Что ТЫ хочешь от меня?!
– Я рывком освободился от «объятий» незнакомца.
– Видишь армейский грузовик? Давай угоним его, заберём моих и твоих родственников, и рванём подальше от этого места!
– Ты в своём уме?! Это самоубийство!
– Самоубийство оставаться здесь! Неужели ты не понимаешь?! Авария на Чернобыльской АЭС! Через несколько минут нас, возможно, накроет облако радиации, что ты тогда будешь делать?..
– Бежать, наверное…
– Ха! Бежать! Бежать быстрее ветра, который дует в нашу сторону? Неужели ты не смыслишь? МЫ ВСЕ СКОРО СДОХНЕМ! А если не сразу, то в страшных припадках!
– А почему ты подошёл именно ко мне? Почему бы тебе не попросить кого-нибудь другого?
– Один не справлюсь. "ЗИЛ" охраняется. А у тебя, вон, пушка торчит из штанов…
Я бросил мимолётный взгляд на себя. Чёрт, и правда! Рубашка закаталась, оголив рукоять пистолета. Хорошо хоть вояки не видели. Со стороны перрона раздались выстрелы. У меня внутри похолодело.