Сборник статей и интервью 1995-2000гг.
Шрифт:
Оппозиционные элиты в большинстве своем - такие же банкроты, как и правительство. Быть может это не столь очевидно. Оппозицию не подпускают к власти, а потому и не дают ей в полной мере продемонстрировать собственную некомпетентность и беспринципность. И все же сегодня она ближе к власти, чем когда-либо. Правительство Примакова уже комплектуется наполовину думскими кадрами. А значит и момент, когда станет очевидным политическое банкротство думского большинства, неумолимо приближается.
Системный кризис отличается от любого другого тем, что он необратим. Россия уже перешагнула критический рубеж. Поправить ничего нельзя, остановить распад невозможно. В лучшем случае его удастся слегка притормозить. Обанкротившиеся элиты должны уйти. Но готовой замены им нет. Предстоит болезненный путь через кризис, через потрясения. Миллионы людей, оказавшиеся заложниками чужой жадности и глупости,
Только так страна может выстрадать для себя новое, более справедливое и разумное устройство жизни. В противном случае - распад страны. Но и это не означало бы конца кризиса.
Незадолго перед смертью Ленин признался, что большевистскую революцию народ России принял от отчаяния. Оказывается, отчаяние может быть и мощной мобилизующей силой. Остается только надеяться, что из нынешнего кризиса, в конечном счете, получится нечто лучшее, чем из ленинского «военного коммунизма».
РУССКИЙ КРИЗИС И ИНОСТРАННЫЕ РЕЦЕПТЫ
Всякий раз, когда я слышу рассуждения о «латиноамериканском опыте» для России, мне становится не по себе. Ссылки на блестящие достижения далекого континента неизменно прикрывают беспомощность и невежество отечественных идеологов. И чем хуже идут дела у нас, тем более фантастическими представляются нам успехи людей, которых мы никогда в жизни не видели.
Несколько недель назад нам поведали про «аргентинское экономическое чудо». Рассказывали взахлеб, сбиваясь, путая имена. Даже аргентинского министра Доминго Кавальо, прибывшего в Москву учить отечественное начальство, как спасать Россию, все дружно окрестили «Кавалло». Очевидно, никто из рассказчиков даже не знает испанского языка, а красивые истории переписывают из глянцевых американских журналов.
Удивительно, что кто-то еще продолжал верить, будто иностранный чиновник, не знающий русского языка, никогда не занимавшийся Россией, приехав к нам на два или три дня, сможет решить все наши проблемы. Самое забавное, что подобная уверенность - общая как для наших, так и американских начальников. Помните, как советские специалисты помогали строить плановое хозяйство в Анголе и Монголии? Похоже, что по части невежества и самоуверенности современные западные элиты не уступают нашим. Но кое-что все же изменилось. Лет пять-шесть назад нам присылали экспертов-спасителей из Америки и Западной Европы. Теперь уже из Латинской Америки. Если так пойдет дальше, то через год-два у нас появятся специалисты по финансовой стабилизации из Тропической Африки.
Чем меньше мы знаем про Латинскую Америку, тем легче «продать» любую концепцию. До сих пор про «аргентинское чудо» никто ничего не слышал. Лет десять назад проповедники нео-либерализма говорили про чилийское, бразильское и даже мексиканское «чудо», но куда меньше - про Аргентину. После того, как правительство решило жестко привязать песо к доллару, инфляция сошла на нет, вырос экспорт и представители столичного «среднего класса» получили возможность безмятежно наслаждаться жизнью. Чего не скажешь обо всех остальных: реальная заработная плата в промышленности катастрофически упала, практически умерли отрасли производства, работающие на внутренний рынок. Одной из таких отраслей оказался железнодорожный транспорт. Поскольку аргентинское правительство не сумело его приватизировать, железные дороги просто закрыли. И в общем поступили вполне логично: «средний класс» ездит на автомобилях, а всем остальным лучше вообще сидеть на месте. Напоследок возник еще и банковский кризис, сильно напоминающий наш. В то время, как в России обсуждали, надо ли нам идти по пути Аргентины, в самой Аргентине положение стремительно ухудшилось и там заговорили о том, что страна идет «по русскому пути». Иными словами - ничего хорошего.
Вообще применять латиноамериканские меры в северной стране могло придти в голову только людям, не имеющим элементарных понятий об истории и географии. Мало того, что заработная плата у нас сейчас на порядок ниже, чем в Аргентине к началу «реформ», легко догадаться, что без железных дорог прекратится само существование России. Вдобавок, у нас отвратительный климат: невозможно выжить без отопления, теплой одежды и т.д. Как ни крути, а затраты на воспроизводство рабочей силы получаются не такие, как в Латинской Америке. Аргентинский опыт перенимали главным образом маленькие страны, чья экономика полностью зависела от внешних рынков. Кстати, если уж нам непременно нужны иностранцы, почему бы не пригласить эстонцев? Эстонская крона привязана к немецкой марке,
Главное различие, впрочем, состоит в том, что в Аргентине слабость национальной валюты была вызвана высокой инфляцией. У нас же все как раз наоборот. Рубль рухнул в условиях, когда инфляция была подавлена. Только в процессе финансовой стабилизации придушили реальную экономику. Иными словами наша нынешняя катастрофа имеет совершенно иные, куда более глубокие причины, лежащие вообще за пределами финансовой сферы. Об этом догадываются и пропагандисты очередной финансовой реформы. Но именно нежелание разбираться с этими глубинными проблемами страны и толкает на поиски очередного заморского рецепта, хитроумной схемы, недостатки которой не так очевидны просто потому, что большинство населения не понимает, о чем идет речь.
К чести Доминго Кавальо надо сказать, что сам он честно признался в собственном бессилии. Надо полагать, что латиноамериканский экономист и у себя дома повидал не мало (не случайно же, проведя в родной стране реформы, сам перебрался жить в Соединенные Штаты). И все же то, что он увидел в России, его потрясло. Из Москвы аргентинский экс-министр вернулся в состоянии тяжелейшей депрессии, о чем и поведал на страницах журнала «Forbes Global» за 7 сентября 1998. Режим Ельцина по его мнению явно переживает «последние дни», а пресловутая «аргентинская модель» в России «ничего не изменит». Российские капиталисты не на что не годны, а российские банки «неисправимы». Они - «хищники, а не помощники экономики». Для спасения страны срочно необходима «отмена фальшивой приватизации».
Проект «валютного управления» по-аргентински умер естественной смертью вместе с правительством Черномырдина, хотя хоронить его еще рано. Но совершенно не очевидно, что правительство Примакова способно предложить что-то более рациональное. Отставив нескольких крайних рыночников, Примаков пригласил спасать Россию академиков горбачевского призыва, которые уже один раз показали нам, как они понимают «регулирование». Поразительно, насколько сегодня у нас уровень дискуссии не соответствует серьезности положения, в котором мы находимся. Вместо того, чтобы проанализировать ситуацию, повторяют привычные заклинания о рыночной экономике и о вреде «административно-командных» методов, которые «вообще» неэффективны. Если так, то откуда они взялись? Почему после мирового кризиса 1929-32 года их стали применять почти повсеместно? Нет и не может быть методов, которые могли бы быть одинаково пригодны в любой ситуации и на любом историческом этапе. Командно-административные (или «мобилизационные») методы оказались эффективны, когда нужно осваивать новые территории, в условиях хозяйственной разрухи, расстроенного денежного обращения, разрушенных рыночных и технологических связей, социального хаоса, войны, наконец. Англичанин Дж.М.Кейнс увидел все это в Европе после Первой мировой войны и сделал вывод о непригодности для этой ситуации рыночного подхода. Потребовались еще десять лет и еще один мировой кризис, чтобы эту истину осознали политики. Напротив, советский опыт показал, что в условиях стабильной, развитой экономики со сложной системой взаимосвязей командные методы теряют эффективность. Потребительское общество нуждалось в рынке точно так же, как индустриализация требовала командных методов. Именно успех Советского Союза, ставшего благодаря применению этой «мобилизационной модели управления» развитой индустриальной державой, в послевоенные годы поставил в повестку дня вопрос о рыночных реформах.
Если уж у нас модно стало приводить в пример Латинскую Америку, то нелишне вспомнить, как она развивалась на самом деле. Отечественные публицисты сейчас при каждом удобном случае рассказывают о том, как неэффективно там работал государственный сектор, как плохо управляли «популистские» правительства, пытавшиеся добиться экономической независимости. Но вот в чем парадокс: именно в тот период была создана более или менее современная инфраструктура, проведена индустриализация, возник средний класс. Тот самый средний класс, который затем радостно поддержал идеи приватизации и либерализма. Даже в Соединенных Штатах к западу от Миссисипи именно государство создавало в XIX веке железнодорожную сеть, именно оно в эпоху Рузвельта организовало строительство знаменитых «хайвеев», без которых нельзя представить современную Америку, именно оно в недрах военно-промышленного комплекса создало Интернет. Все это не имело к «рыночным стимулам» никакого отношения.