Сборник статей и интервью 2009г (v1.22)
Шрифт:
Главный герой обнаруживает себя внесенным в какой-то таинственный список, составитель и цель которого сугубо засекречены. Но хотя происхождение списка и засекречено, сам он доведен буквально до всех ведомств, без каких-либо внятных комментариев. Вот все ведомства и начинают стараться, кто как может. Одни задерживают фигурантов списка на границе, другие приглашают их на какие-то презентации, третьи организуют оперативное наблюдение, а медицинское ведомство просто направляет всех на диспансеризацию. Кого-то увольняют с работы, а кого-то наоборот продвигают по службе. По ходу дела выясняется, что список всего лишь состоит из имен людей, явившихся на премьеру какого-то фильма, хотя и это не вполне очевидно. А впрочем,
Все это очень интересно на протяжении первых ста страниц. На второй сотне страниц становится скучно, на третьей - невыносимо. Постоянные разговоры героев о том, какое плохое и мрачное у нас государство, какая ужасная страна, какой чудовищный народ и какая отвратительная история, на первых порах забавляют точной передачей обычного набора либерально-интеллигентских формул и комплексов, но поскольку все герои говорят примерно одно и то же, читатель просто теряет ориентацию - он это место уже прочитал или еще нет?
Общей чертой подобной интеллигентской рефлексии является верное ощущение действительности при тотальном отсутствии понимания. Причем непонимание это осознанное, происходящее от последовательного и идейно неколебимого нежелания задавать вопросы напрямик, по существу. Именно это непонимание становится главной темой и смыслом книги: что за список, почему он составлен - непонятно, а главное неясно что с этим делать. Сам автор, порой, готов своих героев высмеять, но даже иронизируя по поводу их полной некомпетентности, сам явственно с ними себя и отождествляет.
Действие тонет в бесконечных разговорах героев. Детективный азарт первых страниц исчезает. Любые повороты сюжета оказываются лишь предлогами для того, чтобы продолжить эту бесконечную - ни о чем - говорильню. Буксующий сюжет упирается в бесконечный перечень московских кафе с довольно точным указанием меню: пошли туда-то, заказали то-то. Выпили по 100 грамм, потом еще 200.
Любопытно, что в разговорах постоянно присутствует призрак «совка». Казалось бы, уже сколько лет прошло. Ан, нет! Призрак продолжает морочить наблюдателей. Его то там, то тут обнаруживают, с ним сравнивают действительность, его призывают и заклинают, не осознавая, что это не более, чем тень, след прошлого, давно ушедшего, имеющего к сегодняшней жизни отношение куда меньшее, нежели сегодняшние счета за газ и свет.
Призрак «совка» ценен тем, что дает иллюзию понимания, точку отсчета, общую и для тех, кто его призывает, и для тех, кто его мечтает изгнать. Он спасительно освобождает от необходимости анализа и снимает с говорящего ответственность за самостоятельные выводы.
Но иллюзия остается иллюзией. Мир призраков блокирует и искажает осознание реальности, создавая интеллектуальный комфорт, он лишает дискуссию всякого смысла, а заодно и содержания.
О чем бы ни говорили герои, они колеблются между стыдом и гордостью, которые к тому же не могут толком разделить. Главная суть современной эпохи - по мнению представленных в романе сторонников власти - в том, что мы перестали себя стыдиться и стали собой гордиться. Однако гордость прикрывает тайный стыд, а публичные выражения оппозиционного стыда включают в себя явный элемент мазохистской гордости - мы хуже всех, это вам не Европа какая-нибудь!
Беда в том, что не могут даже здесь точно ничего сформулировать. Чего конкретно стыдимся? Чем гордимся? О чем вообще разговор? Тема ускользает.
В известном смысле, роман Быкова очень точный портрет современного интеллигентского сознания во всей его монументальной беспомощности, поверхностности и самодостаточности.
Это сознание катастрофически неспособно уловить главного, того, что характеризует именно систему, ее логику воспроизводства и ее противоречия. Все помнят о ценах на нефть, но никто понятия не имеет о тенденции
Солнце каждое утро встает над горизонтом и движется вокруг земли, но современный образованный человек обязан знать, что все-таки не солнце вокруг земли вращается, а наоборот. По отношению к истории России подобное знание не требуется, достаточно общедоступной видимости.
В разговорах второстепенных персонажей и в размышлениях главного героя одни и те же исторические параллели (их набор ограничен, как выбор в советской столовой, предлагающей «комплексный обед»). Постоянные ссылки на прошлое не только не помогают что-то понять, но, напротив, становятся еще одним надежным способом избежать понимания, поскольку заменяют собой анализ конкретной ситуации и ее обстоятельств. Автор прекрасно сознает и признает даже, что все это однообразно и пошло, но не может вырваться или хотя бы дистанцироваться от этой всепоглощающей пошлости. Ибо никакого другого мира, кроме мира интеллигентской скуки не знает, да и считает, видимо, этот мир единственной возможной реальностью.
Время от времени возникает натужный пафос «противостояния с системой», которая не заслуживает пафоса, но тут уже автор сам спохватывается, понимая, что пошлость перехлестывает через край - герой заканчивает тем, что отказывается вместе с другими персонажами участвовать в бессмысленном марше протеста (явно напоминающем очередной «марш несогласных»). Итогом всех дискуссий становится победа мещанского безразличия над интеллигентской истерикой.
К концу романа не имеет значения ни искомый ответ на вопрос о происхождении списка, ни злоключения героев, ни другие обстоятельства, изложенные в начале. Если бы Быков на этот сюжет написал рассказ, мог бы получиться шедевр. Если бы написал небольшую повесть, было бы выдающееся произведение. Но он, увы, написал роман…
* * *
Алла Глинчикова. Раскол или срыв "русской Реформации"? М.: Культурная революция, 2008. 384 с.
Книга Аллы Глинчиковой с самого начала производит двойственное впечатление. Это книга об истории, написанная автором с позиций политологии. Глинчикова с первых же страниц предупреждает, что перед читателем не историческое исследование. По существу, речь идет об общей логике социально-политического развития России, логике событий, которые, по мнению автора книги, начались в XVII веке и не закончились по сей день. В социально-политическом и культурном переломе, пережитом страной 300 с лишним лет назад, Глинчикова пытается увидеть и проанализировать истоки того политического процесса, с которым мы имеем дело сегодня.
Такой подход предопределяет и сильные и слабые стороны книги. Ведь, обращаясь к прошлому, мы не можем избежать необходимости исторического анализа (со всеми вытекающими отсюда требованиями, включая требование понять эпоху не только исходя из наших современных критериев и знаний, но и из нее самой). Но с другой стороны, преодолевая узость «чисто-исторического» подхода, который часто зацикливается и застревает на специфических деталях и проблемах прошлого, внося в анализ элементы политологии, социологии и т. д., автор может оказаться способен увидеть процесс в его целостности, его динамике и его направленности, которая, порой, ускользает от исследователей, сосредоточенных на «специфике эпохи».