Сборник забытой фантастики №7. Субспутник
Шрифт:
Но большие химические лаборатории, где производится наша синтетическая пища, и наши кислородные заводы, как мы предполагали, были неуязвимы для их атак. В этом-то мы и ошибались.
Позвольте мне кратко напомнить, что после уничтожения всей растительности, которая обеспечивала значимую часть кислорода, необходимого для жизни человека, возникла необходимость в искусственном производстве этого газа для всеобщего распространения в атмосфере.
Я летел на свою работу на кислородный завод № 21, когда заметил странную вещь на верхней скоростной трассе рядом с пищевым заводом № 3439. Несмотря на то, что была ночь, различные уровни города-штата были освещены так же ярко, как и днем. Прогулочный автомобиль с невероятной скоростью двигался на запад. Я с изумлением смотрел ему вслед. Это, несомненно, была машина Эрика, моего коллеги
Преследуя его по горячим следам, я пронесся над машиной до самой границы города-штата, гадая, какое неслыханное поручение привело его на вражескую землю, потому что машина внезапно остановилась на краю того, что когда-то было сельскохозяйственным районом. На мили впереди меня простиралось огромное пространство черной стерильности, за моей спиной был кишащий людьми мегаполис высотой в пять уровней – если считать уровень ангаров, который не входил в число жилые секции.
Мне не пришлось долго ждать, потому что почти сразу же появился мой друг. Какое зрелище он представил моему недоверчивому взору! Он был буквально покрыт с головы до ног двухдюймовыми муравьями, которые, наряду с жуками, представляли наибольшую угрозу для человечества из-за своих нападения. С дикими бессвязными криками он бежал по камням и выжженной земле.
Как только мои ошеломленные чувства позволили, я спикировал к нему, чтобы спасти, но как только мой самолет коснулся бесплодной земли, я увидел, что было слишком поздно, потому что он упал, сраженный яростными атаками своих бесчисленных врагов. Я знал, что мне небезопасно ступать на землю, потому что моя судьба разделила бы судьбу Эрика. Я поднялся на десять футов и, схватив свое отравленное оружие, выпустил его содержимое на крошечных черных злобных тварей, которые копошились внизу. Я не стал утруждать себя натягиванием противогаза, так как планировал подняться немедленно. С другой стороны пустоши темное облако затмило звезды, и я увидел приближающуюся ко мне орду летающих муравьев вперемешку с более крупными летающими насекомыми, похоже, все они нацелились на меня. Вынужденно надев противогаз, я приготовился пустить больше газа в своих преследователей, но, увы, я использовал каждый его атом в атаке на нелетающих муравьев! У меня не было иного выхода, кроме бегства, и я немедленно прибегнул к нему, зная, что смогу оторваться от своих преследователей.
Когда я больше не мог их видеть, я снял свой противогаз. Мной овладело удушающее ощущение. Я не мог дышать! Как высоко я взлетел, пытаясь спастись от летающих муравьев? Я перегнулся через борт своего самолета, ожидая увидеть город далеко-далеко подо мной. Каково же было мое крайнее изумление, когда я обнаружил, что нахожусь едва ли на высоте тысячи футов! Не высота лишала меня живительного кислорода.
С высоты трехсот футов я увидел неподвижные останки человечества, лежащие на улицах. Тогда я понял – кислородная установка не работала! Еще через минуту на мне была кислородная маска, которая была прикреплена к небольшому переносному баллону для экстренного использования, и я помчался в окрестности завода. Там я все же увидел признаки жизни. Мужчины, вооруженные кислородными масками, пытались силой проникнуть в запертое здание. Будучи служащим, я знал комбинацию большого замка и открыл дверь только для того, чтобы быть встреченным роем муравьев, которые начали организованную атаку на нас.
Пол, казалось, был покрыт шевелящимся черным ковром, ближайший к двери угол, казалось, развалился, когда мы вошли, и прошло всего несколько секунд, как мы уже были покрыты цепляющимися, кусающимися существами, которые сражались со сверхъестественной энергией, рожденной отчаянием. Двум очень активным муравьям удалось забраться ко мне под шлем. Укус их острых жвал и действие ядовитой муравьиной кислоты стали невыносимыми. Осмелюсь ли я снять маску, когда воздух вокруг меня был пропитан газом, выпущенным из оружия моих союзников? В то время как я чувствовал, что атаки в других местах моего тела постепенно ослабевают по мере того, как насекомые поддавались смертоносным испарениям, двое на моем лице стали более злобными под защитой моей маски. Оба подобрались к моим глазам и пытались ослепить
Это нападение наших врагов, хотя и безуспешное с их стороны, было ужасным по своему значению, поскольку оно продемонстрировало их большую хитрость и изобретательность, чем все остальные, что когда-либо предшествовали ему. До сих пор их нападения ограничивались прямыми атаками конкретно на людей или на лаборатории по производству синтетических продуктов питания, но в этом последнем рейде они проявили удивительную сообразительность, которая предвещала будущую катастрофу, если их немедленно не остановить. Было очевидно, что они хитроумно спланировали удушить нас приостановкой работ на кислородном заводе, зная, что сами они могли бы существовать в атмосфере, содержащей больший процент двуокиси углерода. А когда-то их планы состояли лишь в том, чтобы совершать набеги на наши лаборатории в поисках еды.
Глава
III
. Последний жук
Продолжение рассказа Дельфейра
Хотя было очевидно, что уничтожение всей растительной жизни означало неизбежную гибель для насекомых всей Земли, их истребление последовало не так быстро, как можно было бы предположить. Были годы междоусобной войны. Насекомые продолжали процветать, хотя и в уменьшающемся количестве, на украденных лабораторных продуктах питания, телах людей и, наконец, поедая друг друга, сначала побеждая враждебные виды и, наконец, прибегнув к каннибализму. Их прожорливость росла обратно пропорционально их убывающей численности, пока встреча даже с одиноким насекомым означала неминуемую смерть, если только у кого-то не было отравляющего газа и он не был готов применить его по первому сигналу.
Сейчас я старик, хотя я еще не прожил и двух столетий, но я счастлив, зная, что я дожил до того, чтобы увидеть последнее живое насекомое, которое содержалось в неволе. Это был превосходный экземпляр жука-оленя (Lucanus), и годы показали, что это был единственный выживший представитель формы жизни, которая могла бы прийти на смену человеку на этой планете. Этот жук был пойман через несколько недель после того, как мы ранее видели то, что считалось последним живым существом на земном шаре, за исключением человека и морских обитателей. Неустанные поиски в течение многих лет не позволили обнаружить больше ни одного насекомого, так что, наконец, человек успокоился, зная, что он является повелителем всего, что он исследует.
Я слышал, что давным-давно человек со страхом и восхищением взирал на рептилоидных существ, которых он вытеснил, и точно так же он смотрел на этот одинокий образец вида жизни, который мог бы покрыть все лицо земли, если бы не изобретательность человека.
Именно эта дьявольская приманка однажды привлекла меня посмотреть на жука в клетке в дистрикте 404 в Универополисе. Я был поражен размерами существа, поскольку оно выглядело больше, нежели когда я видел его по телевизору, но я рассудил, что в тот раз поблизости не было объекта, с которым можно было бы сравнить его размеры. Правда, вещатель объявил о его размерах, но конкретика приведенных цифр не смогла достоверно передать его поразительных пропорций.
Когда я приблизился к клетке, существо лежало спинным покровом ко мне, и я прикинул, что его длина от одного конца до другого составляет четырнадцать дюймов. Его гладкая роговая оболочка поблескивала в ярком искусственном свете. (Он был ограничен третьим уровнем.) Пока я стоял там, мысленно рисуя картину мира, наводненного миллиардами таких существ, как то, что было передо мной, смотритель подошел к клетке с порцией синтетической пищи. Хотя пища не имеет запаха, жук почувствовал приближение человека, потому что он поднялся на своих суставчатых лапах и направился к нам, угрожающе двигая своими похожими на рога зубцами, затем, очевидно, вспомнив о своем заточении и бесполезности нападения, он утих и быстро съел пищу, которая была помещена внутрь этой тюрьмы.