Сборник.Том 8

Азимов Айзек

Старр ответил негромким напряженным голосом:

— Я протараню вас. Уничтожу ваш корабль.

— И себя самого. Помните это.

— Неважно.

— Пожалуйста. Вы говорите как космический скаут. Скоро начнете читать вступительную клятву скаутов.

Дэвид повысил голос:

— Люди на корабле, слушайте! Если ваш капитан попробует оторваться в направлении Ганимеда, я протараню ваш корабль. Это верная смерть для всех вас. Сдавайтесь. Обещаю вам справедливый суд. Обещаю снисхождение, если вы будете помогать

мне. Не позволяйте Антону рисковать вашей жизнью ради его сирианских друзей.

— Говори, правительственный мальчик, говори, — ухмыльнулся Антон. — Пусть слушают. Они знают, какого суда им ждать, знают о вашем снисхождении. Инъекция энзимного яда. — Он быстро щелкнул пальцами, как будто всаживал иглу шприца в чью-то руку. — Вот что они получат. Они тебя не боятся. Прощай, правительственный мальчик.

Указатель гравиметра Старра дрогнул, корабль Антона набрал скорость и устремился прочь. Дэвид следил за ним на экране. Где правительственные суда? Разрази весь космос, где правительственные суда? Он увеличил ускорение. Игла гравиметра снова двинулась. Расстояние между кораблями уменьшилось. Корабль Антона прибавил скорости, «Метеор» тоже. Но ускорительные возможности «Метеора» выше. Улыбка не покидала лица Антона.

— Между нами пятьдесят миль, — сказал он.

— Сорок пять.

Ещё пауза.

— Сорок. Ты помолился, правительственный мальчик?

Старр не отвечал. Для него выхода не было. Придётся таранить. Не дать Антону уйти, не позволить войне прийти на Землю. Придётся остановить пиратов самоубийством, если Другого пути не будет. Корабли медленно сближались друг с Другом по длинной касательной.

— Тридцать, — лениво заметил Антон. — Вы никого не испугаете. В конце концов, вы выглядите глупцом. Отворачивайте и летите домой, Старр.

— Двадцать пять, — упрямо возразил Дэвид. — У вас пятнадцать минут на решение — сдаться или погибнуть. — Он подумал, что у него самого тоже пятнадцать минут — победить или умереть.

На экране за Антоном появилось чье-то лицо. Палец был прижат к тонким бледным губам. Должно быть, взгляд Счастливчика дрогнул. Он попытался скрыть это, отведя глаза. Оба корабля шли с максимальным ускорением.

— В чём дело, Старр? — спросил Антон. — Испугались? Сердце слишком бьется? — Глаза его искрились, губы разошлись в улыбке.

Неожиданно Дэвид понял, что Антон наслаждается, что он считает всё происходящее захватывающей игрой, что для него это только средство продемонстрировать свою власть. Старр понял, что Антон никогда не сдастся, что он скорее позволит протаранить свой корабль, чем отступит. И понял, что ему не избежать смерти.

— Пятнадцать миль, — сказал Старр.

За Антоном лицо Хансена. Отшельника! И он что-то держит в руке.

— Десять миль, — сказал Дэвид. Потом: — Шесть миль. Я протараню вас. Клянусь космосом, протараню.

Бластер! Хансен держит

бластер.

Счастливчик дышал с трудом. Если Антон повернется… Но Антон ни на секунду не выпускал лицо противника из виду. Он ждал появления страха. Дэвид хорошо понимал мысли пирата. Даже если бы звук был громче, чем прицеливание из бластера, Антон бы не обернулся. Заряд попал в спину. Смерть наступила так неожиданно, что, хоть улыбка и исчезла с лица Антона, выражение жестокой радости — нет. Антон упал на экран, и лицо его на мгновение прижалось к нему, оно стало большим и мертвыми глазами продолжало смотреть на Старра. Тот услышал крик Хансена:

— Все назад! Хотите умереть? Мы сдаемся. Берите нас, Старр!

Дэвид повернул корабль на два градуса. Достаточно, чтобы разойтись.

Его эргометр показывал, что правительственные корабли близко. Наконец-то они пришли. Экраны корабля Антона светились белым цветом — как бы в знак сдачи.

Общеизвестно, что флот всегда недоволен, когда Совет Науки вмешивается в то, что военные считают своим делом. Особенно если вмешательство успешно. Дэвид Старр знал это хорошо. Он был вполне подготовлен к плохо скрываемому разочарованию адмирала.

Адмирал сказал:

— Доктор Конвей объяснил мне ситуацию, Старр, и мы одобряем ваши действия. Однако вы должны знать, что флот осознавал сирианскую опасность и тщательно подготовился к ней. Независимые действия Совета могли принести большой вред. Скажите об этом доктору Конвею. Координатор просил меня сотрудничать с Советом в дальнейших действиях против пиратов, но, — адмирал добавил упрямо, — я не могу согласиться с вашим предложением отложить нападение на Гани-мед. Я считаю, что в делах, связанных со сражением и победой, флот может принимать собственные решения.

Адмиралу было за пятьдесят, он не привык на равных обсуждать подобные дела с кем бы то ни было, а тем более с молодым человеком, вдвое моложе его. Квадратное лицо с колючими седыми усами ясно показывало это.

Счастливчик устал. Сказывалось длительное напряжение — только теперь, после того как корабль Антона был захвачен, а его экипаж оказался в заключении. Тем не менее он оставался невозмутимым.

— Я думаю, если мы вначале очистим астероиды, сирианцы и Ганимед автоматически перестанут быть проблемой.

— Добрая Галактика, молодой человек, что вы хотите сказать вашим «очистим»? Мы безуспешно пытались сделать это в течение двадцати пяти лет. Очищать астероиды — всё равно что гнаться за перьями. А что касается базы сирианцев, мы знаем, где она и хорошо представляем себе её силу. — Он слегка улыбнулся. — Совету, возможно, трудно в это поверить, но мы не меньше его готовились к действиям. Может быть, даже больше. Например, я знаю, что в моем распоряжении достаточно сил, чтобы сломить сопротивление на Ганимеде. Мы готовы к битве.