Сцены провинциальной жизни
Шрифт:
Я удвоил знаки своего внимания.
— Как у твоего хозяина подвигаются дела с любовницей? — спросил я, склоняясь над нею.
Миртл нахмурилась.
— Да все так же.
— А у тебя с ней?
Хмурое выражение сменилось опечаленным.
— Не очень. Кажется, ей не по душе, что у меня так успешно подвигаются дела на работе.
— Вот незадача!
— Неужели ей жалко, если я буду получать на пять фунтов больше в неделю? — продолжала Миртл с детским простодушием. — Ей ничего не стоит, палец о палец не ударив, получить пять фунтов в любое время…
— Как ты не понимаешь, — сказал я. —
— Ты это так объясняешь, дорогой? — Миртл подумала, примеряясь к новой точке зрения. — Во всяком случае, она добивалась, чтобы хозяин не брал этот заказ — дескать, для нее это повлечет слишком большую перестройку!.. Хозяин не уступил, но второй раз не пустил меня в Лондон, а поехал сам.
Я тихо посмеивался.
Миртл примостилась ко мне поудобней.
— Ну ничего, — сказала она с плутоватой и смиренной усмешкой. — Бог даст, придумаю способ его обойти.
Еще немного, и мы стали бы придумывать вдвоем, но что-то остановило нас.
Как оказалось, этот разговор был разумней всего, что мне предстояло сегодня выслушать. Впечатление, что ее веселость утратила шальную подоплеку, очень быстро рассеялось. Скоро она уже щебетала об автомобилях.
— …такой, как будет у меня через год.
— Миртл! Ты собралась завести автомобиль?
— В будущем году. Иметь деньги и не купить автомобиль — ну уж нет!
— Зачем он тебе?
— Ездить.
Я не стал мешать ей болтать. Через некоторое время я снова прислушался.
— Ружье у меня уже дома.
— Кто дома? — Что-то я стал все чаще не доверять своим ушам.
— Ружье. Я тебе разве не говорила, что хочу приобрести ружье? Вчера мне его доставили домой.
У меня голова пошла кругом: собака, автомобиль, а теперь еще и ружье! Да что она, в уме? Ружье!! Смысл этого слова вдруг проник мне в сознание, и я похолодел. Вероятно, вы призадумаетесь, прежде чем назвать меня героем. Но я знаю одно: когда девушка заводит себе ружье, мне настало время откланяться.
— Для чего тебе понадобилось ружье, объясни ты мне?
Миртл задумчиво подняла глаза к потолку.
— Стрелять.
— Кого?
— Тех же кроликов хотя бы.
— А где ты их возьмешь?
— Ну, не знаю… В поле, в лесу.
Я фыркнул.
— Скажи пожалуйста! А я и не знал, что ты умеешь стрелять. Ты что, училась где-нибудь?
— Нет еще.
— Так как же тогда, черт возьми…
Укоризненный, полный достоинства голос не дал мне договорить:
— Меня научат. Муж одной девочки из типографии.
— И что тогда?
— И тогда, — сказала Миртл рассудительно, — если я где-нибудь увижу кролика, я подстрелю его на обед.
Старое подозрение, что у Миртл не прекращается истерика, крепло во мне с каждой минутой. А также, надо сознаться, и страх, как бы это ружье не попало в руки к Хаксби.
— Я, честно говоря, жду не дождусь, когда смогу бабахнуть в кролика.
Нет, решил я, уж если выбирать из двух зол, пусть лучше Хаксби бабахнет в меня, чем Миртл бабахнет в кролика — так, по крайней мере, есть шанс уцелеть.
— Кстати, и — как бишь его — охотничье угодье вод боком, как раз не доходя до «Пса и перепелки».
Я вдруг сообразил, что у нее на уме.
А Миртл, хихикнув, продолжала:
— Я уже твидовый костюм заказала на осень.
Я подумал: осенью ты сюда больше не приедешь. Вот так — совсем просто. И без тени сомнений.
Она еще лежала рядом со мной, а я уже знал без тени сомнения, что между нами все кончено. Сегодня, впервые за много месяцев, мы сошлись вместе легко и мирно. Я вел себя просто, доброжелательно, с желанием ей угодить, не ранил ни единым словом — потому что больше не колебался. Меня не подмывало соскочить с кровати из опасения, как бы меня ненароком не сделали ручным. Я не задавался вопросом, как прожить всю жизнь с человеком, который не верит в меня как в писателя, — потому что вопрос так больше не стоял. Никаких cris de coeur! Борьба с собой кончилась. Наступила полная ясность.
Миртл, кажется, ничего не замечала и безмятежно лепетала свое. Наконец она весело сказала:
— А теперь, зайчик, я тебя покидаю. Я сегодня иду в один дом.
Я рассмеялся, как будто услышал остроумную шутку.
— С Воронами?
— На этот раз — к ним! Том тоже придет.
— Ая-яй! — Я легонько шлепнул ее по мягкому месту.
— И Брайен получил приглашение. Представляешь себе? — Она принялась его тормошить. — Вставай, Брайен, поехали!..
В конце концов пса водрузили в корзинку, и Миртл уселась на велосипед. Я отметил, что в суматохе мы не условились, когда встретимся в следующий раз. Мы поцеловались на прощанье, и она покатила по проселку. Я слышал, как, скрываясь за поворотом, она оживленно щебечет:
— Смотри-ка, Брайен: что это там? Не кролик ли? А, Брайен?..
Я пошел в дом. Принялся было читать. Не получилось. Никак не мог сосредоточиться. Миртл не выходила у меня из головы. Так не годится, думал я.
От прежнего моего настроения не осталось и следа. Наступило время ложиться, но спокойствие все не возвращалось ко мне, и я не мог уснуть. В эти дни темнело очень поздно, и за окном горел редкостной красоты закат. Неподвижные, стояли деревья на фоне пламенеющего неба. Я то и дело вставал с постели и шел к окну полюбоваться. С каждым разом все ярче разгоралась, все выше поднималась луна. Заблагоухали цветущие кусты живой изгороди перед окном, умолкли птицы. В природе царило совершенство.
Вдруг сквозь открытую дверь я заметил на стене смутное пятно лунного света. Мне почудилось, что это стоит женщина, обнаженная, теплая. Я пригляделся: конечно, ничего подобного. Я посмеялся над собой. Ветерок впорхнул в окно, обдувая мне тело. Воображение разыгралось во мне с небывалой силой, в голове падучей звездой пронеслась ослепительная мысль: «Надо искать себе другую».
Глава 2
СПОРТИВНЫЙ ПРАЗДНИК
Из-за плохой погоды школьные спортивные игры пришлось отложить, и теперь это событие больше никого не волновало. Спортивный праздник — высшая точка напряжения, такое не повторяется дважды в год, тем более что день, на который его перенес директор, как назло оказался самым холодным за все лето. После утренней молитвы директор обратил внимание школьников на то, какая нынче погода — будто они уже и без того не лязгали зубами.