Сцены провинциальной жизни
Шрифт:
— Ты только выйди взгляни! — надрывался Том, стаскивая его со стула. Стив упал, перевернулся и с оглушительным грохотом свалил на пол каминные щипцы. За стеною, в передней, затявкала хозяйская собачка.
— Тихо, вы! — сказал я.
Они унялись. Стив встал. Том стоял и буравил его глазами. Стив, надутый, бледный от негодования, поправил галстук.
— Ну, хватит с меня! — яростно прошипел Том.
— Не взыщи, Том.
— С меня довольно! Выйдешь ты посмотреть на автомобиль или нет?
В ответ — ни слова.
— Последний раз спрашиваю?
Ни полслова.
Забыв о моем присутствии, Том надвинулся на Стива, лицом к лицу. Стив съежился.
— Едешь ты со мной во Францию? Нет? Отвечай сейчас же.
Ни
— Не ответишь сейчас — после поздно будет. После у меня будут другие планы.
Стив поднял голову.
— Было бы тебе известно, если ты не поедешь… — Том выдержал паузу для вящего эффекта, — …я возьму с собой Миртл!
— Это смешно, Том! — У Стива наконец прорезался голос. Он оглянулся на меня, ища поддержки.
Том пришел в неистовство:
— Ничего смешного нет! Кто тебе сказал, что это смешно? Джо? — Он тоже оглянулся на меня. — Для тебя — может быть, но Миртл так не считает. Я знаю Миртл. Для тебя, может быть, во мне нет ничего особенного. Для Миртл — есть! Я ей нужен. Если бы не чувство ответственности за тебя, я бы давно к ней ушел. Я ей нужен, а она — мне! Мы нужны друг другу. — Его приглушенный голос нес в себе громадный заряд убеждения. — Я хочу слышать ответ. Кончено все между нами или не кончено? Либо ты мне ответишь, либо я прямо отсюда еду к Миртл — она как раз ждет меня — и делаю ей предложение! — Он задохнулся. — Кончено или нет? Если да — я еду к Миртл!
Стив молчал.
Том ждал.
Стив по-прежнему молчал.
По-моему, Тому ничего не оставалось, как повернуться и уйти.
Внезапно у него вырвался невнятный возглас.
Мы со Стивом в тревоге подняли на него глаза.
Том открыл рот, хотел еще что-то сказать, но не смог. И все не уходил.
Стив уставился себе под ноги, на ковер.
Том вынул из камина письмо.
Не мешкай, думал я, тебе надо уходить!
Напоследок Том картинным движением разорвал письмо и бросил обрывки на пол. Он повернулся к двери. Я хотел было открыть ее перед ним, но он оттолкнул меня с дороги. Может быть, вам покажется странным, что я бросился открывать дверь человеку, который шел делать предложение моей любовнице? Понимаете ли, мне зверски хотелось посмотреть на его автомобиль. Я вышел за ним в переднюю и, когда он хотел хлопнуть парадной дверью, я ее придержал и выглянул наружу. Том уже отъезжал от дома, но я успел увидеть машину. И пришел к выводу, что Том не столь уж безумен. Еще не родился парень, который устоял бы перед такой машиной!
Я вернулся к Стиву. Стива трясло; он сидел и чуть не плакал.
— Тебе, братец, надо выпить, — сказал я.
Стив беспомощно ждал, пока я плеснул в стакан джину, долил вермута и поднес ему. Он выпил.
Я не знал, что еще сказать, и потому взял новую стопку экзаменационных работ и уселся их проверять.
Немного спустя, допив стакан, Стив поднялся. Я вопросительно взглянул на него.
Он сказал измученным голосом:
— Наверное, надо идти мириться.
Глава 4
У ЧАСОВОЙ БАШНИ
Испытывая потребность излить душу, я написал письмо Роберту. Я приведу здесь отрывок из него, чем избавлю себя от труда придумывать что-то новое. Вот он:
«…Сочувствие к Тому иссякло во мне окончательно. Терпение тоже. Он говорил, что очень страдает из-за Стива, и я относился к его словам вполне серьезно. Иногда я и сам замечал, что этот человек глубоко несчастлив, — только каменное сердце не тронулось бы зрелищем его мучений. Но в последнее время он творит нечто неописуемое. Он добивается, чтобы Стив поехал с ним во Францию, и в то же самое время собрался делать предложение Миртл! О чем он думает — ума не приложу. Но глупей всего выгляжу я, потому что позволил ввести себя в заблуждение. Я-то воображал, будто у него назревает трагедия, когда совершенно ясно, что это чистый цирк. Я насмотрелся такого, что меня уже ничем не проймешь, даже если, скажем, ко мне вдруг толпой ввалятся полицейские, обвешанные гирляндами сосисок. Том всех их давно переплюнул своим паясничаньем. Чего стоит хотя бы бредовая мысль о том, чтобы сделать предложение Миртл! Ничего себе предложеньице! Любопытно, как она его встретит! Верно, в обморок хлопнется от удивления или просто решит, что он спятил. Ох, пора ему ехать в Америку — только что-то не верится, чтобы он собирался уезжать. Я кроме шуток подозреваю, что он не в своем уме…»
И так далее, в том же духе. Дописав до конца, я ощутил известное удовлетворение от того, что четко определил свою позицию. Четко определить свою позицию — это шаг, требующий решимости и мужества, и правильно, если он приносит человеку удовлетворение.
Потом неожиданно наступила передышка. Несколько дней Тома, Стива и Миртл было не видно, не слышно. Близился конец триместра, и у меня было полно дел в школе. Время шло, и я считал дни с тем же нетерпением, что и мои ученики, и примерно по той же причине. С каждым днем нам оставалось все меньше ждать, когда наступит свобода.
Оказалось, однако, что мне не суждено так просто отделаться. Мне опять стала названивать Миртл. Ей хотелось со мною встретиться, а я всякий раз отговаривался.
— Неужели тебе трудно найти для меня даже несколько минут? — спрашивала она.
Я понимал, что это предел жестокости, но продолжал упираться. Думал ли я при этом о ее благе? Не знаю. Знаю только, что в конечном счете легче разлюбить человека, когда с ним не встречаешься.
Отказываясь назначить Миртл свидание, я не учитывал, что мы с нею можем встретиться по воле случая. На улице без конца попадались знакомые, хотя городок был не такой уж маленький. Помню, когда я влюбился в Миртл — а мы тогда не были близко знакомы и я не мог просить ее о свидании, — я первые дни слонялся по городу часами, глазея на витрины магазинов, где ничего не собирался покупать. Во мне жило суеверное убеждение, что если подольше болтаться вокруг часовой башни, то рано или поздно она мне встретится.
Не стану подробно описывать вам нашу часовую башню: боюсь, как бы по точным приметам вы не узнали наш городок, ибо в этом случае мой роман отчасти утратил бы обобщенность звучания. К счастью, о наиболее примечательной ее черте можно упомянуть смело, поскольку этой же чертой наделены часовые башни и в большинстве других провинциальных городов. Она была изумительно безобразна!
Нет, серьезно: наша часовая башня повергла бы в изумление кого угодно. Ее выдающееся уродство сразу воспламеняло воображение, но то было лишь начало. Я лично прежде всего изумлялся, зачем ее вообще понадобилось воздвигать. Показывать время? В том не было ни малейшей необходимости — магазины вокруг таращились на улицу часами всех мастей и размеров, предлагая прохожим самый широкий выбор точного времени. Может быть, гадал я, изумленно меряя взглядом эту кичливую прямизну, в ней — наша дань психопатологии повседневной жизни? Интересно, кем сей монумент задуман? Архитектором, который всю жизнь кропотливо проектировал одну часовую башню за другой, или гением в веселую минуту? Конечно, гением! Стоит ли тогда изумляться, что жители нашего городишка гордились своей часовой башней! Она занимала особое место в наших сердцах. Уродство, конечно, думали мы, зато свое, родное!..
В своем нежелании встретиться с Миртл я все-таки не дошел до того, чтобы передвигаться по городу, изменив привычному маршруту. Если он приводил меня к часовой башне — что ж, говорил и себе, значит, так тому и быть. И вот в один прекрасный день случилось мне идти мимо часовой башни, направляясь на ленч. Нет, встретилась мне не Миртл — мне навстречу шагал Стив.
Стив шагал в одиночестве, понурив плечи и горестно нахмурив чело. Я ухватил его за локоть, иначе он прошел бы мимо, не заметив меня. Он откинул назад прядь волос, которая спадала ему на глаза, и попробовал улыбнуться.