Счастье любой ценой
Шрифт:
— Да. Ты хотела найти выход и попросту сломала лабиринт.
— Поэтому и говорю, прости.
Янина осторожно поднимает руку, гладя меня по волосам, спускается по щеке и роняет пальцы.
— Запоздалое «прости», Янина.
— Ты прав. Ты прав во всём, кроме одного. Когда родился Илюша, я хотела…
Янина прикусывает губу, украдкой вытирает слёзы. Думает, что я не заметил. Но я замечаю в ней всё.
— Чего ты хотела, Я-ни-на?
— Ха! — невесело усмехается она. — К чему ворошить былое? Сейчас ты можешь смело упрекнуть меня, что я неспособна быть
— Не реви! — обрываю я её. — Скажи спасибо, что у тебя есть деверь, ебанутый на всю голову.
— Почему ты приехал? — спрашивает Янина, глотая слёзы. — Если тебе не рассказали о моём звонке ни секретарша, ни… жена.
— Ебанутый я, говорю же, что ещё непонятного? Ноябрь, сука. Ненавижу. Ноябрь — моё персональное приглашение на казнь. Всё крутится в голове. Там сплошное месиво. Хочется, чтобы перестало звенеть хотя бы на время. Знаешь, каким способом? Алкоголь. Просто я сел пьяным за руль и сдавал назад, не сразу заметив девушку с ребёнком. Они не пострадали. Мелкий по возрасту — как Илья. У меня в голове перемкнуло…
Янина слушает внимательно. Так внимательно, как никогда раньше. Кажется, что сейчас она понимает больше, чем когда-либо. Или это просто магия ночи в действии?
Если так, то пусть наступит вечная полярная ночь. Утром будет тяжелее смотреть в глаза ночному собеседнику.
— Я же не рвался к тебе всё это время. Нарочно держался в стороне, как ты и хотела. Но в тот момент плюнул на всё. Попросил пробить, до сих пор ли ты живёшь в этом городе или переехала. Прикатил сюда, держа в кармане номер нужного человека, чтобы тот помог найти тебя, если будет самому тяжело. Мало ли что? Но не понадобился номерок. Ты нашлась сама.
— Нет, — возражает Янина. — Ты сам сделал это. Спасибо за то, что нашёл меня. Я бы не справилась одна.
— Самое искренне спасибо, что я от тебя слышал, — усмехаюсь, чтобы не выдать бешеного биения сердца и кома в горле. — Но ты так и не сказала, чего хотела, когда родился сын.
Янина приподнимается и пристально смотрит на меня. Как будто не верит моим словам.
— Ты сейчас серьёзно спрашиваешь или издеваешься? — спрашивает она. — Я же написала тебе сообщение.
— Цифры? Пятьдесят три сантиметра, три тысячи двести семьдесят граммов. Это? — спрашиваю я.
— Именно это я и имею в виду. Наш последний разговор был не самым дружелюбным. Я помнила всё, что наговорила тебе. Я была не права, но тогда я этого не понимала и не хотела понимать. Рождение Ильи расставило всё по своим местам. Но позвонить самой мне не хватило смелости. Я написала тебе сообщение. Если захотел бы, перезвонил, прекрасно понимая, о чём пойдёт речь. О ребёнке. Я не имела права лезть в твою жизнь, но хотела, чтобы ты знал об Илюше.
Янина переводит дыхание. За неполный час разговора она сказала больше, чем за несколько лет, что я её знаю.
— Что делать с этими знаниями, решать было только тебе, — говорит она и замолкает на мгновение. — Ты решил.
Я понимаю, что могу поспорить с Яниной за пальму первенства в состязании, кто фееричнее испортит жизнь другому.
Я помню тот разговор. Я наговорил много дерьма, лелея на тот момент свои обиды, вросшие в меня, словно сорняки.
— Я тебя не виню. Это было ожидаемо. Я сделала больно тебе. Ты не должен был хорошо относиться ко мне в ответ. Твои слова были жестоки, но справедливы. Поэтому я просто проглотила их и больше не пыталась навязаться тебе. До недавнего времени. За это я тоже прошу прощения. Хотя, может, за последнее не стоит благодарить и просить прощения. За твою помощь мне предстоит расплатиться.
Янина поворачивается ко мне спиной, показывая, что разговор окончен.
— Сделаешь это? — спрашиваю ровным голосом.
— У меня нет выбора.
Янина вздыхает и спрашивает, как будто у самой себя:
— Почему, когда ты оказываешься рядом, у меня не остаётся другого выбора?
Отвечаю беззвучно одними губами:
— Потому что я всегда хотел быть твоим единственным выбором.
Глава 66. Янина
Я просыпаюсь задолго до будильника, слепо шарю рукой под подушкой, ища телефон. Его нет на месте.
Я подскакиваю, думая, что забыла телефон в больнице или потеряла в другом месте. Я была не в самом лучшем состоянии вчера. Всё как во сне. Я даже не могу представить, где я могла оставить телефон.
Пролетаю мимо кухни, видя, как Владимир опять курит, стоя у открытого окна. Потом замечаю у него между пальцев свой смартфон.
— Доброе утро, — произносит он, не поднимая головы.
Потом разворачивается спиной ко мне, откладывая телефон в сторону. Плечи и спина Владимира напряжены.
Я не могу представить, что он искал в моём телефоне. Но вижу, что открыта галерея с фотографиями. На последнем фото я держу Илюшу на руках. Это фото было сделано летом, на день города.
— Доброе.
Холод из окна щупальцами скользит по полу и неприятно цепляет за ноги. Я подхожу к окну только для того, чтобы закрыть его. Владимир не двигается, даже головы не повернул в мою сторону. Где он витает мыслями?
Окно приходится закрыть, касаясь плечом мужского плеча. Потом неожиданно для себя обнимаю мужчину сзади, уткнувшись лбом в спину.
Владимир касается моих пальцев своими, накрывает руки горячими, шершавыми ладонями.
— Поедем в больницу? — спрашиваю я.
— Да. Иди, собирайся. Я уже давно не сплю, готов ехать прямо сейчас.
Я выхожу из кухни, но оборачиваюсь, сказав:
— Я могла бы и сама показать тебе фотографии Илюши, если бы ты попросил.
— Угу. Буду знать, как выглядит Илья в нормальном состоянии. Просить не стал. Времена для просьб канули в прошлое! — отзывается Владимир.
В больнице мне не дают увидеться с сыном. Владимир словно гранитная стена, которую не подвинуть. Я уже немного забыла, каким непреклонным и упёртым он может быть. Сейчас приходится вспоминать. Но вопреки отголоскам памяти, его сегодняшняя настойчивость не пугает и не отталкивает меня.