Счастье в подарок
Шрифт:
Но он стал покрывать поцелуями все ее тело — шею, грудь, живот. Когда его губы и язык добрались до средоточия ее страсти, она почувствовала, что не может больше терпеть.
— Люби меня, Джонатан, люби.
От этого странного человека, который сумел завладеть ее разумом и телом, ей нужно было гораздо большее, чем удовлетворение. Ей нужно было почувствовать полное слияние его мужественности с ее женственностью.
Осознавая ее желание, Джонатан оторвался от нее и поднял голову. Потом его тело нависло над ней как щит, прикрывающий ее от окружающего мира. В следующее мгновение
Понимая, что она близка к взрыву, он замер, шепча:
— Не сейчас, дорогая, подожди.
Его голос звучал как шелест шелка.
Его движения замедлились, остановились, потом снова возобновились в другом ритме.
Карли погрузилась в бездну неизведанных ощущений. Его глубокий голос и умелые движения — то проникающие в самую глубину тела, то ласкающие ее снаружи, чередования ритма — держали их обоих на грани небывалого по силе экстаза.
Она потеряла счет времени. Часы казались минутами, а минуты мгновениями. Она чувствовала себя сверкающим бриллиантом, несущимся в вечность через черную пучину космоса.
Снаружи до нее донесся, едва осознаваемый в затмении экстаза, рев La Bufadora, и, словно в ответ на содрогания земли, движения Джонатана стали быстрее и достигали самых глубин ее естества.
А потом она почувствовала, что взмывает над океаном в самом центре вздымающегося к небу водяного столба.
По ее телу вновь и вновь пробегали волны судорог наслаждения, и наконец она услышала глухой стон Джонатана, вырвавшийся на вершине экстаза.
Она неподвижно лежала в его объятиях до тех пор, пока ее тело не перестала сотрясать дрожь.
Когда она почувствовала, что Джонатан хочет приподняться, она крепче обняла его, шепнув:
— Подожди.
Ей не хотелось расставаться с потрясающим ощущением их полного единства.
Она открыла глаза и увидела, что Джонатан смотрит на нее как завороженный.
— Это было удивительно, — пробормотал он.
— Настолько удивительно, что, кажется, я никогда не захочу пошевелиться.
В машину струился лунный свет, делая все вокруг слегка призрачным и таинственным.
Карли чувствовала на щеке его теплое свежее дыхание.
— Тебе, наверное, тяжело. — Он приподнялся на локтях.
Она полежала еще немного, не двигаясь, но чувствуя, что бедра и ноги затекли. Потом улыбнулась Джонатану:
— Да, немного.
Он улыбнулся в ответ и лег рядом с ней. На мгновение ей стало грустно от того, что все кончилось, разорвалась волшебная нить, связавшая их в одно существо. Вздохнув, она потянулась за одеждой, но Джонатан остановил ее.
— Потом, — сказал он, а в его глазах заплясали озорные искорки.
Карли прикрылась одеялом, гадая, что ее ждет. Сегодня Джонатан был полон неожиданностей.
Он пошарил в ящике со льдом, где хранился их завтрак, и что-то достал.
— Я попросил Розу положить свежий лед и немного мороженого.
— Мороженого? — Карли едва не рассмеялась. — Пари держу, что вы с Роберто после каждого восхождения лакомились мороженым.
— Каждый раз, — серьезно подтвердил он. — Сегодня у Элен не было десерта, вот я и подумал, что мы можем получить его здесь.
Он протянул ей ложечку.
— Поскольку
Не сводя взгляда с его обнаженного тела, она радостно рассмеялась.
— Поскольку мой наряд тоже не гармонирует с хрустальными вазочками, я настаиваю на том, чтобы мы ели прямо из коробки.
Они сели на одеяло и стали есть мороженое из большой пластиковой упаковки. Кусочек кофейного мороженого с миндалем вдруг упал Карли на живот. Джонатан слизнул его, и от удивительного сочетания холода и тепла, шероховатости языка и мягкости мороженого по — ее телу снова побежал ток желания.
Мороженое таяло в коробке, а они опять занимались любовью. На этот раз Джонатан позволил ей испытать агонию наслаждения столько раз, сколько ей хотелось, и только почувствовав, что она полностью удовлетворена, достиг своего пика. Потом он спокойно лежал рядом, обнимая ее, пока она не уснула.
Джонатан смотрел в лицо женщины, дремавшей в его объятиях. Закрытые глаза, длинные опущенные ресницы и побледневшие щеки делали ее беззащитной и уязвимой, вызывая желание всегда быть с ней рядом и оберегать от окружающего мира.
Не надо было заходить так далеко, мрачно думал он. Он ведь знал, что она неопытна и уязвима. Почему он не оставил ее в покое?
Он сам не понимал, что с ним. При одном воспоминании о том, что между ними происходило несколько минут назад, он ощущал странные узы, связывающие его с этой женщиной. Ничего подобного он прежде не испытывал. Удивительная глубина ее страсти поразила его тем сильнее, что эта страсть была такой чистой и невинной. И теперь, когда она спала у него на руках, ему казалось, что по-другому и быть не может. И в этом заключалась главная опасность. «Что ты наделал, старина?» — с горечью спросил он себя. Он не хотел связывать свою жизнь навсегда ни с одной женщиной, но расстаться с Карли-Энн было бы, наверное, самым трудным шагом в его жизни.
Ночные звуки, не существовавшие всего несколько минут назад, заполнили тишину. Волны с шумом разбивались о скалы, где-то вдалеке проехала машина. Карли слышала их сквозь сон, не пропуская в сознание, чтобы они не нарушили магию момента.
Вдруг до ее слуха донеслось жалобное повизгивание.
Она тут же проснулась и села, воскликнув:
— Генри! Прошло уже столько времени с тех пор, как мы уехали от Элен, а он ничего не ел и не пил.
— О собаках не беспокойся, — сказал Джонатан. — Твою ты только что слышала, а моя, я уверен, охраняет машину. Сегодня прохладно, и от жажды они не умрут.
Карли резко обернулась, нашла бюстгальтер и трусики, потом все остальное и быстро оделась.
— Они слишком давно сидят одни на улице. К тому же если мы сейчас не выедем, то не доберемся до дома раньше утра.
Когда она открыла дверь, в ее руку тут же ткнулся холодный нос Генри. Она выскочила наружу и приласкала обеих собак, а когда всего несколько секунд спустя заглянула в машину, Джонатан, уже скатав и убрав матрац, сидел на скамейке одетый и натягивал второй носок.
— Ты настоящий специалист по превращению машины в спальню и обратно, — заметила Карли.