Счастливчик

Наумов Алексей

— Итак, — сказал папа, когда со стола было убрано, и он помог маме вымыть посуду, — кто-то хотел красить скворечник, не так ли?

— Скворечник…. — уныло протянули ребята. — А может завтра?

— Да что с вами, — удивился папа. — Всё утро только о нём и говорили, а теперь заскучали. Вы не простудились?

— Вам надо одеваться теплее, — беспокойно сказала мама. — Вы слишком легко одеты для мая. Земля ещё холодная.

— Ну, мам, ну пожалуйста, нам тепло, очень тепло! — сказали дети, — просто мы немного устали.

— Странно,

странно, — заметил папа, — впервые вижу, что бы вы устали в первый день приезда на дачу, обычно вас не остановить.

— Мы очень много прошли с Варей, — сказал Серёжа.

— Я вижу, — сказала мама, критически разглядывая его испачканные штаны и куртку. — Вы что, на коленях где-то ползали?

— Нет! — хором ответили дети.

Родители переглянулись.

— Да что с вами такое?

— Всё хорошо, — сказала Варя.

— Да, — сказал Серёжа. — Мы пойдём, поиграем… в прятки!

— Хорошо, — сказал папа. — Но учтите, скворцы ждать не будут! А впрочем, я сам покрашу скворечник.

Мама сделала большие глаза и молча стала вытирать посуду.

— Что? — удивился папа, видя, что все с трудом сдерживаются, чтобы не засмеяться. — Думаете, я не справлюсь?

— Справиться то ты справишься, — сдержанно сказала мама, продолжая вытирать посуду, — но кроме скворечника ты покрасишь весь сарай и себя самого.

— Я буду очень педантичен, — сказал папа, нахохлившись, как воробей на морозе. — Подумаешь, большое дело, покрасить скворечник. Я всё аккуратно расставлю, надену старую рубашку и бумажную шляпу. Вы ещё удивитесь, как я всё быстро и замечательно сделал.

Папа встал и сделал несколько быстрых шагов по комнате. Его глаза горели.

— Так, решено — сказал он, — я иду красить скворечник! Дорогая, где мои старые рубахи?

— В шкафу на веранде.

— Варя, принеси краски в сарай… Нет, я сам принесу краски и выберу самые яркие. Я всё сделаю сам, вот увидите!

Мама с улыбкой покачала головой, но ничего не ответила.

— Все, я пошёл, — сказал папа, чмокая в щёчку маму и Варю. — Это будет лучший скворечник в мире! Я полон идей! Полон!

Насвистывая триумфальный марш, он бодро вышел из кухни, но через минуту вбежал обратно, и немного сконфуженно взял со стола забытые очки.

— Рассеянность гения, — сказал он, закрепляя сломанную оправу на носу. — Но теперь, всё пойдёт как по маслу!

Когда он окончательно ушёл, мама обняла Варю и Серёжу.

— У вас точно всё хорошо?

— Да.

— И вы точно хорошо себя чувствуете?

— Отлично себя чувствуем!

— Ну, тогда бегите и, пожалуйста, не мешайте папе, пусть он всё сделает сам… Хорошо?

— Хорошо.

Ребята выбежали с кухни и, обогнув дом, притаились за сосной. Вход в подпол находился совсем рядом, но папа стоял вполоборота у сарая, колдуя с красками, и они ждали, когда он отойдёт или отвернётся, что бы незаметно пробраться к малышу. Степашка, чувствуя, что идёт игра, стоял рядом, поглядывая по сторонам и весело поблёскивая своими

хитрыми глазами. Он помнил про молоко, которое ему досталось, и рассчитывал поживиться ещё раз. К тому же, ему было весело красться по участку вместе с ребятами, и он внимательно следил за каждым их движением, готовый присоединиться. Папа, одетый в старую синюю рубаху и шляпу, сложенную из газеты, неторопливо разложил краски, кисти и придирчиво повертел в руках скворечник. Потом отложил его и открыл дверь сарая.

— Приготовься! — сказал Серёжа.

Как только папа исчез внутри, ребята подбежали к дверце, быстро открыли её, и едва успели её затворить, как папа вышел обратно, держа в руках банку с лаком.

— Успели, — радостно зашептала Варя.

— Да, — сказал Серёжа. — Слышишь?

Тоненький писк донёсся до них.

— Проснулся, — сказала Варя. — Пойдём скорее.

Они подползли к домику малыша и откинули покрывало. Кроха лежал внизу и беспокойно тыкался носом в стенки своего домика и тихонько скулил. Его шерстка высохла и стала ещё ярче и гуще. Варя снова наполнила бутылочку молоком, но малыш, пососав немного, снова закапризничал. Девочка взяла его на руки, и он сразу же прижался к ней и уснул.

— Он не голодный, — сказал Серёжа, а почему же он плакал?

— Ну, как ты не понимаешь? — сказала Варя, — Он искал маму! Малыш мой хороший, спи, спи. Мамочка тебя не бросит.

— Но ты не его мама! — сказал мальчик.

— Ну и что! Я буду о нём заботиться, и любить и он меня полюбит!

— Я не об этом, — смутился Серёжа. — Просто, ты же не можешь постоянно быть с ним рядом. Ночью он будет спать один.

— Надо что-то придумать, — сказала Варя, укачивая малыша как младенца.

Мальчик насупился. Потом его лицо просияло.

— Кажется, я знаю… Точно! Ему нужна грелка.

— Грелка?

— Да, я вспомнил. Так делают с малышами в зоопарке, если у них нет мамы. Им кладут грелку на ночь.

— Хорошо, — заулыбалась Варя. — А у нас есть грелка?

— Не уверен, но я знаю, как её сделать, — гордо сообщил Серёжа. — Но нам нужен будет твой шарф.

— Ладно, — легко согласилась Варя, готовая на любую жертву для малыша.

— И ещё, — сказал мальчик, чувствуя себя немного не в своей тарелке. — Я придумал ему имя…

— Ой, какое?

— Давай назовём его — Счастливчик, а? Как тебе?

Варя подумала немного и улыбнулась.

— Мне нравиться. Счастливчик. Счастливчик, а тебе нравиться?

Но Счастливчик спокойно спал и только немного морщился, когда Степашка, не нашедший в этот раз молоко, и подошедший посмотреть, чем заняты ребята, несколько раз лизнул его в мордочку.

— Ой, как здорово у нас всё получается, — сказала Варя.

— Да, — сказал Серёжа. — Мы молодцы.

Но тут ребята услышали, как чьи-то шаги приближаются к дверце подпола. Серёжа быстро выключил фонарь, и всё вокруг погрузилось в темноту. Дверь открылась, и папин голос с раздражением произнёс: