Счастливые шаги под дождем

Мойес Джоджо

Сабина, нахмурившись, вышла со двора, таща за собой по земле поводья. Лайам иногда бывает таким странным.

Дремучая Кабанья чаща, как хорошо знали местные, не была дремучей, и в ней не водились кабаны. Она простиралась в ширину примерно на четверть мили вдоль небольшой речки, отмечавшей границу двух поместий, где в сезон ловилась форель, а летом, вырвавшись из-под присмотра старших, здесь шныряли местные подростки. Этот протяженный лесной участок тянулся вдоль извилистой речки почти на полторы мили, так что желающие, укрывшись под молчаливыми деревьями и кустами,

могли уверить себя, что находятся вдали от цивилизации.

Пройдя полпути по этой тропе, идущей вдоль реки, Том остановил своего крупного гнедого гунтера, перекинул ногу через седло и легко спрыгнул на мягкую торфянистую землю. Взяв поводья в левую руку, он помог Кейт спешиться. Не так грациозно, как он, она соскользнула со спины лошади, медленно подошла к стволу поваленного дерева и осторожно присела на мшистую поверхность.

– Завтра я не смогу и пошевелиться, – сказала она, потирая спину и морщась.

– По-настоящему тебя прихватит послезавтра.

– Не понимаю, чему ты радуешься.

Том почесал коня по носу и подвел его к другому дереву. Сняв повод с шеи лошади, он пристегнул его к удилам и привязал слабым узлом к ветке. Потом медленно подошел к поваленному дереву и сел рядом с Кейт, отведя с ее лица волосы и поцеловав в нос.

– Неужели так плохо?

Невесело усмехнувшись, она опустила глаза, словно силясь разглядеть сквозь одежду проступающие синяки.

– Я бы этого не сделала ни для кого другого.

– Надеюсь. Если бы мы сидели ближе друг к другу, то нарушили бы законы благопристойности.

– О, у меня было ощущение, что ты не стал бы возражать.

Повернувшись друг к другу, они замерли в долгом поцелуе. Кейт вдыхала влажные таинственные запахи леса, запахи гниющих листьев и резкий запах новой поросли, смешанные с более тонкими ароматами сидящего рядом с ней мужчины. Она почувствовала себя абсолютно счастливой.

– Знаешь, я тебя люблю, – сказал Том, когда они оторвались друг от друга.

– Знаю. Я тоже тебя люблю.

Эти слова не потребовали от Кейт никакого усилия. Никаких душевных поисков. Никакой муки.

Над их головами яркое солнце бросало сквозь зеленый полог леса длинные солнечные лучи, освещая землю подвижными вспыхивающими пятнами света. Ветер шелестел в подлеске, словно проводя по нему невидимой рукой. Они снова поцеловались, и Том запустил пальцы в волосы Кейт, осторожно прижимая ее спиной к широкому стволу дерева и придавливая своим телом. Она ослабела от желания, в ответ сильней прижимаясь к нему, стараясь быть еще ближе.

Время замедлилось, а потом остановилось, растворившись в их смешавшемся дыхании, в прикосновении его губ к ее коже.

– О Том, – прошептала она ему на ухо, – я хочу тебя.

Кейт ощутила шершавость его щеки, а он будто замер. Потом приподнялся на здоровой руке, не спуская с нее взгляда.

– Я хочу тебя, – сказал он и, наклонившись, запечатлел на ее лице поцелуй, как благословение.

Желая сократить расстояние между ними, Кейт попыталась притянуть его к себе, но Том воспротивился.

– Нет, – сказал он.

– Что?

Луч света пробил тенистую завесу над ними, и она прищурилась, на миг перестав видеть его лицо. «О господи, – подумала она, – это очки. Не надо было надевать очки».

– Не хочу делать это здесь. – Он полностью

выпрямился, продолжая прерывисто дышать. – Не хочу, чтобы это вышло… пошлым.

– Как это может быть пошлым? – Кейт, с трудом поднимаясь, старалась не говорить раздраженно.

– Не пошлым, нет. Неподходящее слово. – Он взял ее за руку, повернул ладонью кверху. – Просто я хотел, чтобы это получилось идеально. Это… не знаю… Я ждал так долго… Ты так много для меня значишь.

Кейт смотрела на свою ладонь, чувствуя, как по телу медленно разливается тепло, а потом на смену ему приходит необычная нежность. Другая энергия.

– Это не будет идеальным, Том.

Он поднял на нее взгляд – две безупречные голубые радужки в черной окантовке.

– Нельзя ожидать, что все получится идеально. Когда ожидаешь слишком многого, можно разочароваться. Поверь мне.

«Уж я-то знаю», – добавила она про себя.

Том по-прежнему смотрел вниз, изучая ее руку.

– Не стоит придавать этому слишком большое значение только потому, что нам пришлось так долго ждать, – продолжала она. – Сначала нам, наверное, будет немного неловко. То есть мы должны привыкнуть друг к другу. – (Он бессознательно посмотрел на свою руку.) – Мы оба изменились, Том. Нам обоим придется начать с нуля. Думаю, в конце концов… все получится. Но наверное, важно с чего-то начать. – Она с улыбкой огляделась по сторонам. – Даже если это случится не здесь. И не в ближайшие два дня. Потому что, честно говоря, я, кажется, не смогу двигать ногами.

Напряжение между ними спало. Взглянув на нее, Том шумно выдохнул и рассмеялся. Потом взял ее руку и, не сводя с нее глаз, легонько куснул за запястье. От прикосновения его губ у Кейт по спине разлился жар, в глазах помутилось. Она судорожно сглотнула.

– Ты права, – произнес он, не поднимая головы и впившись взглядом в ее глаза. – Нельзя считать это самым важным в жизни. – Отпустив ее руку, он улыбнулся. – Но знаешь, ты и не права тоже. Это будет идеальным.

Сабина повернула к дому, подняв ногу с натренированной легкостью и, чтобы дать коню немного отдохнуть, ослабила застежки на лошадиной подпруге. Сегодня она поездила вволю, сосредоточиваясь лишь на ощущении того, как мускулистое тело коня под ней ритмично и тяжело скачет по дерну, на восхитительном, всепоглощающем ощущении, когда он перепрыгивает через препятствия, готовый преодолеть любые трудности.

Она не хочет возвращаться домой. Надо только сказать маме. Она объяснит, что будет навещать ее, звонить каждую неделю, но жить она хочет здесь. Там, где нужна бабушке. Где чувствует себя счастливой. Может быть, последнего она не скажет, подумала Сабина, отпуская поводья, и конь благодарно наклонил голову. Звучит немного жестоко. Даже для мамы.

Заходящее солнце бросало на опустевшие поля красноватые отсветы, окрашивая тронутые изморосью верхние поля оттенками розового. Следом за Сабиной, на безопасном расстоянии от копыт коня, вяло трусил измученный Берти. Если мама очень расстроится, она может приезжать каждые выходные. Сабина знала, что мать не любит быть одна. Но пусть признается, что это отчасти ее вина, ведь она сама прислала сюда Сабину. И не вина Сабины, что она смогла поладить с бабкой и дедом гораздо лучше самой Кейт.