Счастливыми не рождаются

Дворкович Анна

– Я нисколько не пожалела, что потеряла таблетки… - Виктория выпрямилась в кресле.
– Я поняла, что очень хочу от тебя ребёнка. Хочу, чтобы у меня остались не только воспоминания о тебе… - голос Виктории дрожал напряжения.

– То есть ты хотела от меня ребёнка, но не хотела ставить меня в известность. Почему, Виктория? Почему сбежала трусливо, не поговорив? Почему ты всё! Всё! Решила одна. За нас двоих.

Он резко встал, надел куртку, ботинки, вышел из дома, хлопнув дверью. Виктория разревелась.

– Дура, какая же я дура. Я всё испортила!

Накатила

апатия. Ничего не хотелось, ни двигаться, ни думать. Она задремала в кресле. Проснулась, когда часы показывали пять вечера. Макс не пришёл! Желудок жалобно заурчал. Вспомнила, что ничего не ела уже два дня. Сделала бутерброды, налила чашку чая. Прошло ещё пять часов, он так и не появился. Его машины около дома не было. Виктория разделась, легла на кровать, укуталась одеялом. Глаза - сухие, слёз нет, опустошённость везде, а вместо сердца - большая дыра. Прошло ещё пять часов. Виктория уже задремала, когда услышала шаги на лестнице. Она замерла в ожидании.

Войдя в спальню, Макс прислонился к косяку и долго стоял, не двигаясь, как будто решаясь на что-то, потом разделся. Виктория следила за ним из-под опущенных ресниц. Освещённое светом уличных фонарей, тело его казалось бронзовым.

– Я очень хочу ребёнка. Нашего ребёнка, Виктория! Но чуточку позднее. Сперва я хотел поездить по миру с тобой. Показать тебе Африку, водопады Мексики, плато Мачу-Пикчу в Перу.

Он подошёл, сбросил с кровати одеяло на пол, посмотрел на обнажённую Викторию, затем стянул с неё трусики и лёг сверху. От него пахло алкоголем, табаком и ещё чем-то неуловимым, мужским, но таким приятным, знакомым, родным. Этот запах сводил её с ума.

Макс взял её грубо, резко, жёстко. Никаких ласк, никаких прелюдий. Его слова как иголками впивались в её сознание: “Я очень хочу ребёнка. Нашего ребёнка, Виктория!” А его естество беспощадно терзало её лоно, раз за разом входя всё глубже и глубже, всё больше и больше впечатывая её в матрас. Вскоре сильнейший оргазм заполнил её, спазмы сотрясли её тело, перед глазами поплыло, пальцы сжали простыни. Сквозь ватную пелену, Виктория услышала, как Макс захрипел, будто раненый хищник, потом перекатился на спину и оба уснули сразу же усталые, измождённые.

Макс. Среда

Вчера Макс очень рассердился на Викторию: “Она мне не доверяет!” Его сердце болело и ныло от несправедливости, он как раненый зверь метался по туркомплексу. Сел в машину, уехал. Проехал уже половину пути до города. Захотелось курить. Вспомнил, что вчера бросил смятую пачку в бардачок, достал, выпрямил одну, закурил. Снова стало горько во рту, затушил сигарету. Виктория отучила его от курения. Виктория! Вспомнил её, растрёпанную, в халате, почувствовал желание. Развернул машину, поехал назад. В туркомплексе зашёл в ресторан, напился.

Вошёл в дом, поднялся на второй этаж, Виктория лежала под одеялом, её ресницы трепетали, её грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию. Не смог сдержаться, откинул одеяло, снял с неё трусики, взял Викторию грубо и жёстко.

Проснулся

ночью, долго не мог заснуть, смотрел на Викторию, думал. Понял, что любит её. Любит в ней всё. Её улыбку, смех, рассудительность, её желания и мечты, любит всю-всю, от макушки до кончиков пальцев и готов прощать ей глупые выходки, только чтобы она всегда была рядом.

Он хотел целовать её лицо, грудь, ножки, каждый её пальчик, но понял, что не сможет остановиться. Сходил на кухню, выпил таблетку успокоительного и только тогда смог уснуть.

Проснувшись уже утром, Макс встал, сходил в душ, оделся, вернулся в спальню. Виктория спала, свернувшись калачиком на краю кровати, положив голову на ладошку. Под ресницами блеснуло. Слеза? Или ему показалось.

Он встал на колени перед девушкой. Стал нежно, кончиками пальцев гладить её лицо. Провёл линию бровей, очертил овал лица, коснулся носа, прошёлся по верхней, потом по нижней губе.

– Милая, родная, сладкая моя девочка, - шептал он чуть слышно.
– Прости меня. Я сам не пойму, что случилось. Разозлился на тебя. На себя надо было злиться. Прости, маленькая моя. Я не смогу без тебя.

Виктория. Среда

Виктория почувствовала нежные прикосновения к своему лицу и задержала дыхание, изо всех сил стараясь не выдать себя, не показать Максу, что проснулась.

– Прости, маленькая моя. Я не смогу без тебя.

Уголки её губ предательски поползли вверх.

– Не спишь. И давно ты подслушивала, хитрюга?

Виктория открыла глаза:

– С самого начала, - она посмотрела в его виноватые глаза, запустила руку в его густые волосы.

– Я люблю тебя, Макс, я очень люблю тебя. И я тоже не смогу без тебя.

Он схватил её, сел на кровать, посадил её себе на колени, стал целовать её лицо, плечи, грудь.

– Как я хотел это услышать, девочка моя, сладкая, хорошая моя. Обещай. Обещай, Виктория, что больше ничего не будешь от меня скрывать. Обещай, что будешь мне говорить всё-всё. Я хочу, чтоб у тебя от меня не было никаких секретов. Я также обещаю, что у меня не будет от тебя тайн.

– Обещаю, - по щеке Виктории скатилась одинокая слезинка.

– Не плачь, милая моя.

После завтрака Макс посадил Викторию в кресло, а сам уселся напротив.

– Я хочу тебе рассказать одну историю, которая случилась давным-давно. Жил да был. Вроде так начинаются все сказки. Так вот жил да был на свете парень. Красивый, высокий, как я, только помоложе. Девушки за ним табунами бегали, и он не отказывал ни одной. Сегодня - одна, завтра - другая. Так и жил, хорошо, весело, беззаботно. Пока он не встретил её! Девушку, при взгляде на которую у него сладко щемило в груди. Светлые волосы, стройная. Но не это главное, она напоминала ему ангела и имя у неё было подходящее - Ангелина. Он неделю за ней ухаживал, боялся прикоснуться, боялся спугнуть своего ангела. Когда он первый раз поцеловал её он испытал такое блаженство, какого не испытывал ни с одной женщиной, занимаясь сексом.