Щелкни пальцем только раз
Шрифт:
— Ты хочешь сказать, мама отправилась на ее поиски?
— Да. А два дня назад она позвонила, что возвращается, но так до сих пор и не вернулась.
— И ты не получил от нее никаких вестей?
— Нет.
— Боже правый, тебе бы следовало получше присматривать за мамой, — укоризненно сказала Дебора.
— Ни один из нас не мог присматривать за ней, как следует, — возмутился Томми. — Ты тоже, Дебора, если на то пошло. Во время войны она тоже уехала из дома и такого понатворила!
— Но теперь-то совсем другое
— Ты сказала, больница в Маркет Бейсинге? — сказал Томми.
— В Мелфодшире. Час-полтора езды на поезде до Лондона, я думаю.
— Совершенно верно. А около Маркет Бейсинга есть одна деревушка под названием Саттон Чанселлор.
— Она тут при чем? — спросила Дебора.
— Некогда рассказывать, слишком долгая история, — сказал Томми. — Она имеет отношение к одной картине с изображением дома у моста около канала.
— По-моему, я не очень хорошо тебя слышу, — сказала Дебора. — Что ты такое говоришь?
— Неважно, — ответил Томми. — Я позвоню в больницу в Маркет Бейсинге и наведу справки. У меня такое чувство, что это твоя мамочка как пить дать. При сотрясении мозга, если ты знаешь, люди зачастую вспоминают сначала то, что имело место, когда они были детьми, а потом постепенно возвращаются к настоящему. Она назвала свое девичье имя. Вероятно, она попала в автомобильную катастрофу, но я бы нисколько не удивился, если ее стукнули по голове. Это как раз амплуа твоей матери. Она сама на все напрашивается. Я дам тебе знать, когда все узнаю.
Сорок минут спустя Томми Бересфорд бросил взгляд на свои часы и, положив трубку на рычаг, вздохнул в полном изнеможении. Появился Альберт.
— Так как насчет обеда, сэр? — спросил он. — Вы ведь ничего не ели, а я, к сожалению, вынужден сказать, что начисто позабыл о цыпленке… Сгорел дотла.
— Есть я ничего не хочу, — ответил Томми. — Вот выпить — другое дело. Принеси двойную порцию виски.
— Сию минуту, сэр, — сказал Альберт.
Томми опустился в старое, но удобное кресло, предназначавшееся только для него, и Альберт тут же подал виски.
— А теперь, я полагаю, вы бы хотели все услышать.
— Собственно говоря, сэр, — заявил Альберт извиняющимся тоном, — основное мне известно. Видите ли, поскольку я понял, что речь идет о госпоже и все такое прочее, я позволил себе вольность снять трубку с параллельного аппарата в спальне. Я полагал, вы не станете возражать, сэр, поскольку речь идет о госпоже.
— Я вас не виню, — сказал Томми. — Собственно говоря, я даже признателен вам. Если бы мне пришлось начать объяснять…
— Вы дозвонились всем, так ведь? В больницу, доктору и сестре-хозяйке?
— Нет нужды все это повторять, — сказал Томми.
— Больница в Маркет Бейсинге. Она и словом о ней не обмолвилась, как бы не так. Даже не
— Она и думать не думала, что это будет ее адрес, — возразил Томми. — Насколько я понимаю, ее, вероятно, оглушили ударом по голове в каком-то глухом местечке. Потом в машине ее отвезли и сбросили где-то на обочине, чтобы создалось впечатление, будто ее сбила машина. — Он добавил:
— Разбудите меня завтра в шесть тридцать. Я хочу выехать пораньше.
— Простите, что ваш цыпленок снова сгорел. Я положил его подогреть и совершенно о нем забыл.
— Черт с ними, с цыплятами, — отозвался Томми. — Я всегда считал, что это очень глупые птицы, выбегают под машины и кудахчут. Закопай труп завтра утром, устрой ему похороны.
— Она же не на пороге смерти, а, сэр?
— Умерьте свое мелодраматическое воображение. Если бы вы как следует слушали, вы бы услышали, что она уже пришла в себя, знает, кто она, кем была и где находится, а в больнице поклялись, что удержат ее там, пока я не приеду и снова не возьму ее под свое начало. Ни под каким видом она не должна ускользнуть одна и снова корчить из себя детектива.
— Раз уж мы заговорили о детективной работе… — Альберт в нерешительности прокашлялся.
— У меня нет особого желания говорить об этом, — сказал Томми. — Забудьте об этом, Альберт. Научитесь лучше бухгалтерскому делу или разведению цветов в окнах.
— Да нет, я просто подумал… я хочу сказать, что касается ключей к разгадкам…
— Ну так что насчет ключей к разгадкам?
— Я думал…
— Вот откуда все беды в жизни — от дум.
— Ключи к разгадке, — повторил Альберт. — Та картина, например. Она ведь ключ к разгадке?
Томми заметил, что Альберт повесил картину с домом у канала на стену.
— Если эта картина ключ к чему-то, так к чему же, вы думаете, она — ключ? — он слегка покраснел: застеснялся, что у него вышла такая неуклюжая фраза. — Я хочу сказать — в чем тут дело? Должна же она что-то значить? Я вот о чем думал, вы уж простите меня, что я об этом напоминаю…
— Валяйте, Альберт.
— О чем я думал, так это о письменном столе.
— О письменном столе?
— Да. О том, что доставили с маленьким столиком, двумя креслами и прочими вещами. Вы сказали, это фамильная собственность?
— Она принадлежала моей тете Аде, — ответил Томми.
— Ну вот это я и имел в виду, сэр. Это как раз то самое место, где находят ключи к разгадкам. В старых письменных столах. В антикварных вещицах.
— Возможно, — сказал Томми.
— Я знаю, это не мое дело, и мне не следовало бы ничего затевать, но, пока вас не было, сэр, я не удержался. Мне вынь да положь надо было пойти и посмотреть.
— Что — заглянуть в стол?
— Да, просто посмотреть, а нет ли там ключа к разгадке? Видите ли, в таких столах, в них ведь бывают потайные выдвижные ящики.