Считать виновной
Шрифт:
Пару секунд старик сидел молчаливый, нахохлившись. Миранда подумала, что он, может быть, и не услышал, что она сказала. Но тут Салуэй поднялся, прошаркал к полке и достал из контейнера с мукой сложенный листок, который и протянул Миранде.
Она положила листок на стол. Расправила.
Что же на самом деле случилось со Стэнли? Лула М. знает. И мы тоже.
Ниже, под этим загадочным посланием, имелась сделанная карандашом приписка:
Продавай,
– Кто такой Стэнли? – осторожно спросила Миранда.
Старик опустился на стул и теперь рассматривал свои костлявые, с шишками на пальцах руки.
– Мистер Салуэй?
– Мой брат, – прошептал он.
– И на что они намекают?
– Давно это было. – Гомер вытер глаза, словно что-то мешало ему видеть. – Несчастный случай, такое здесь бывает. Морю верить нельзя. Только повернешься к нему спиной…
– Что случилось со Стэнли? – мягко спросила Миранда.
– Зацепился ногой за линь. Его и сбросило. Вода в декабре холодная. Такая холодная, что кровь стынет. Я был на борту «Салли М» и ничего не видел. – Он отвернулся к окну. Подступившие к дому деревья закрывали его и от света, и от тепла.
Они ждали.
– Я сам его нашел. За кормой. Обрезал линь… затащил на борт… доставил в порт… – Он помолчал. – Давно это было. Пятьдесят лет назад. Может, больше…
– А эта записка?
– Ложь… это уже потом стали говорить… когда…
– Когда что?
– Когда я женился на Джесси. – Старик вздохнул. – Жене Стэнли.
Вот оно что, – подумала Миранда. – Тайна. Позор.
– Мистер Салуэй? – негромко спросил Чейз. – Что у них было на Ричарда?
Салли покачал головой:
– Он мне не говорил.
– Но что-то было?
– Может, что-то и было, но продать они его не заставили. Упрямый он был, ваш брат. За то и получил.
– А вы почему не продали, мистер Салуэй? Старик повернулся к Миранде.
– Потому что не желаю, – сказал он, и она увидела на его лице выражение человека, загнанного в последний угол. – Меня им теперь не запугать. Поздно.
– А если?…
Мистер Гомер Салуэй покачал головой:
– Нет. У меня рак.
– Думаете, он убил своего брата?
Они шли по дороге, расчерченной тенями от сосен и берез.
– Какая теперь разница, убил или нет? – Чейз хмуро сунул руки в карманы.
И действительно, какая разница? Старик уже готовился к последнему суду. Виновен или нет, он прожил с этим пятьдесят лет.
– Трудно поверить, что Граффам сам раскопал эту историю, – сказала Миранда. – Он на острове недавно, а компромату на Салли лет пятьдесят. Откуда Граффам все это взял?
– Нанял частного сыщика?
– И еще… В записке старика называли «Салли». Помните? Но это ведь не имя, а прозвище, и так его называют только местные.
– Значит, у него был информатор из местных. Кто-то, кто в курсе наших дел.
– Или же кто-то, кто занимался нашей историей специально, – добавила она, думая об Уилли Б. Роделле из детективного агентства «Аламо».
Надпись на дорожном указателе гласила: Хармони-Хауз.
– Когда-то его называли Французовым коттеджем, – сказал Чейз. – Пока там не поселились хиппи.
Они свернули на разбитую тропу. О приближении коттеджа известил легкий звон колокольчиков. Звук плыл между деревьями, пританцовывая на ветру. Колокольчики представляли собой радужные стеклянные диски, лениво раскачивавшиеся над крыльцом. Дверь была широко раскрыта.
– Эй? Дома кто-нибудь есть? – позвал Чейз.
Поначалу ему ответили только колокольчики. Потом Миранда услышала смех и приближающиеся голоса. Она повернулась и увидела их – трое шли со стороны леса. Двое мужчин и женщина.
На всех троих – ни тряпочки.
Присутствие посторонних нисколько троицу не смутило. По крайней мере, внешне это никак не выразилось. Длинные, растрепанные ветром волосы женщины изрядно тронула седина; на лице же ее застыло выражение покоя и безмятежного безразличия. Один из мужчин, седой, с обветренным лицом, вероятно, решил выступить в качестве официального представителя коммуны и, когда двое его спутников вошли в дом, двинулся с протянутой рукой навстречу гостям.
– Вы пришли в Хармони-Хауз. Случайно или с какой-то целью?
– Мы вас искали. – Чейз пожал протянутую руку. – Я – Чейз Тримейн, брат Ричарда. Он был владельцем коттеджа Роуз-Хилл.
– Да, знаю. Дом с такими странными вибрациями.
– Странными?
– Вонна ощущает их, когда бывает неподалеку. Дисгармоничные волны. Колебания диссонанса.
– А я вот как-то не заметил.
– С мясоедами обычно так и бывает. – Мужчина посмотрел на Миранду. Глаза у него были бледно-голубые, взгляд слишком откровенный. – Мое естественное состояние раздражает вас?
– Нет. Я просто не привыкла… – Она на мгновение опустила глаза и тут же снова посмотрела ему в лицо.
Мужчина смотрел на нее так, словно, кроме жалости, она не возбуждала никаких эмоций.
– Как далеко мы отпали от Эдема, – вздохнул он и, поднявшись на крыльцо, снял с перил вывешенный для просушки саронг. – Но первое правило гостеприимства заключается в том, чтобы позаботиться о комфорте для гостей. Так что прикроем фамильные драгоценности. – Он препоясал чресла и сделал приглашающий жест.