Считать виновной

Герритсен Тесс

– Значит, нам нельзя… нельзя… – прошептала она.

– Нельзя. – Чейз повернулся, и Миранда почти против воли подняла голову. – Мы не можем быть вместе, и на то есть много причин. А то, что произошло между нами, было… – он пожал плечами, – обычным влечением, не более того.

Не более того. То есть мелочью, которую даже не стоит принимать во внимание в масштабе целой жизни. Мелочью, ради которой рисковать сердцем – глупо.

– И все же…

– Да? – Взгляд метнулся к нему в безумном, отчаянном прыжке

надежды.

– Мы не можем просто разойтись. После всего, что было… Смерти Ричарда… пожара… – Он обвел взглядом заваленную книгами комнату. – И вот этого.

– Вы не доверяете мне, но все же хотите моей помощи?

– Вы единственная, кто заинтересован в том, чтобы идти до конца.

Она устало рассмеялась:

– Тут вы правы. Итак, что дальше?

– Я намерен поговорить с Тони Граффамом.

– Мне поехать с вами?

– Нет. Я съезжу один. А вы пока заканчивайте здесь. Нужно еще наверху все просмотреть.

Миранда огляделась – сколько же здесь книг, газет, бумаг! – и покачала головой:

– Знать бы, что искать. За чем приходил вор.

– Что-то мне подсказывает, что оно все еще здесь.

– Что?

Уже открыв дверь, Чейз бросил через плечо:

– Узнаете, когда найдете.

Глава 11

Фред Никельс назвал Тони Граффама скользким и тупым позером. И оказался прав по обоим пунктам. Шелковый костюм, пестрый, с преобладанием красного галстук и золотая печатка на мизинце. Офис под стать хозяину, много блестящего и показного, но мало содержательного: мягкий ковер, новенькие кожаные кресла, но ни книг на полках, ни бумаг на столе, ни даже секретарши в приемной. Единственное украшение – большая карта северного берега Шефердс-Айленд на стене. Чейз узнал место с первого взгляда по характерному изгибу бухты.

– Послушайте, это просто охота на ведьм какая-то! – жалобно запротестовал Граффам. – Сначала полиция, теперь вы. – Он так и остался за широким полированным столом и даже не вышел, чтобы пожать гостю руку. – Думаете, я вот так просто пойду и убью кого-то? Да? А чего ради? Из-за какого-то участка? Я что, похож на идиота?

На последний вопрос Чейз из вежливости не ответил.

– Но вы же обращались к владельцу с предложением продать Роуз-Хилл?

– Конечно. Это самый лакомый кусок.

– И мой брат отказался продавать.

– Послушайте, мне очень жаль, что с вашим братом такое случилось. Трагедия, настоящая трагедия. Как вы понимаете, мы были с ним не в самых лучших отношениях. Я никак не мог с ним договориться. О проекте и слушать не желал. Злился, кричал. А что тут такого? Обычное деловое предложение, так ведь?

– У меня сложилось впечатление, что речь идет не просто о сделке. «Стоун коуст траст» преподносится как природоохранный проект.

– Так оно и есть. Я предложил вашему брату отличную цену. «Охрана природы» никогда бы ему столько не заплатила. К тому же он сохранил бы за собой пожизненное право пользоваться коттеджем. Сказочные условия!

– Да уж.

– Получив Роуз-Хилл, мы могли бы расширить парк до самых холмов. Построили бы подъемники. Смотровые площадки. Подъездные дороги.

– Подъездные дороги?

– Для обслуживания, разумеется. Проложили бы новые пешеходные дорожки, чтобы люди получили лучший доступ к природе. Даже инвалиды. Я имею в виду людей с ограниченной мобильностью.

– Вижу, вы все продумали.

– Да, – улыбнулся Граффам. – Мы все предусмотрели.

– А при чем здесь Хемлок-Хайтс?

Граффам нахмурился:

– Извините?

– Хемлок-Хайтс. По-моему, именно так вы планировали назвать новый проект.

– Мы ничего такого не планировали и…

– Тогда зачем вам понадобилось переводить землю в другую категорию? И сколько вы потратили на подкуп членов земельной комиссии?

Лицо Граффама моментально превратилось в холодную застывшую маску.

– Позвольте повторить, мистер Тримейн, «Стоун коуст траст» был создан для того, чтобы защитить северный берег острова. Да, возможно, пришлось бы разработать некоторые участки – ради поддержания трастового фонда. Что делать, порой нам всем приходится идти на компромисс и делать то, что не очень нравится.

– В том числе и заниматься шантажом?

Граффам резко выпрямился:

– Что?

– Я говорю о Фреде Никельсе. И Гомере Салуэе. Вам ведь знакомы эти имена?

– Да, конечно. Это владельцы двух участков. Оба отклонили сделанное им предложение.

– Они получали письма с угрозами.

– И вы думаете, что эти письма посылал я?

– А кто же еще? Вам отказали четверо. Двое получили письма с угрозами. Третий – мой брат – убит.

– Так вот к чему вы ведете! Намекаете, что я имею какое-то отношение к его смерти.

– Разве я это сказал?

– Послушайте, мне и без того хватило проблем с этой сделкой. Слухи, намеки, разговоры – вся эта провинциальная чушь. Я многое стерпел и многим пожертвовал, чтобы запустить проект, но на роль козла отпущения не согласен.

Чейз в недоумении уставился на Граффама. О чем это он? Какой еще козел отпущения?

– Когда это случилось, меня здесь не было. Есть свидетели, которые могут подтвердить…

– На кого вы работаете? – перебил его Чейз.

Граффам моментально умолк. Откинулся на спинку кресла. И как будто закрылся невидимой, но непробиваемой стеной.

– Так у вас спонсор, – продолжал Чейз. – За вами кто-то стоит. Кто-то, кто вкладывает деньги. Кто-то, кто делает грязную работу. Так кого вы прикрываете? Мафию?

Граффам молчал.

– Вы боитесь. Я ведь вижу.

– Я вовсе не обязан отвечать на ваши вопросы.

Но Чейз не собирался отступать.

– Мой брат намеревался разоблачить «Стоун коуст», так? Вы отправили ему письмо с угрозами. Не подействовало. И тогда вы поняли, что шантажом его не взять. И подкупить тоже невозможно. И что вы предприняли? Заплатили кому-то за решение проблемы?