Считай звёзды
Шрифт:
Ему будет больно. Я хочу, чтобы ему было больно.
— Райли, тише, — не слышу, слишком громкая музыка. Дилан садится, перехватывая мою ногу, и вскакивает, крепко взяв меня за плечи. Чувствую сильный удар по коленам. Парень разворачивает меня, чтобы дать стопой по задней стороне колен, и они сгибаются от резко напавшей вялой боли. Мычу, чуть не рухнув. О’Брайен придерживает, специально прижав меня спиной к своей груди, а руки заставив согнуть в локтях. Крепко держит их, не давая мне дергаться, но продолжаю борьбу. Пихаюсь ногами. Мычу, упуская матерные
А желаю разрушений.
— Успокойся, — он начинает странно дергать меня из стороны в сторону, но не работает. Продолжаю проявлять агрессию, ударив ногой проходящего мимо мужчину, которому явно не приходится это по душе.
— Какого хера?! — он тут же делает шаг к нам. Слышу, как Дилан предпринимает попытку остановить его, но крупный мужчина с легкостью выдергивает меня из хватки парня, которого так же толкает в сторону, а меня без затруднения немного отрывает от пола, со всей силы уложив спиной на паркет.
От потери контроля над телом, не успеваю сосредоточиться. Удар головой приходится самым болезненным. Морщусь, приоткрыв рот, ведь на мгновение теряю способность дышать. В глазах темно. Слышу, как начинается перепалка. Люди вокруг начинают суетиться. Голоса растут. Кто-то кричит. Получаю ногой по плечу. Наступают на ладонь, поэтому съеживаюсь, сильно сжав и разжав веки. Начинаю различать предметы. Еле двигаюсь, переворачиваясь на живот. Меня задевают ногой. Кричу от боли, и какой-то человек, проносящийся мимо, сквозь толпу, дает мне ногой по щеке. Прижимаю к лицу потную ладонь. Еле приседаю на колени, борясь с толчками. Меня не замечают, пока двигаются. Еле нащупываю перила. Опора помогает привстать. Смутно разбираю дорогу, поэтому спотыкаюсь на первой ступеньке, вновь упав на больные колени, и испускаю тихий стон. Шмыгаю носом. Силы медленно уходят. Злость растворяется, открывая для меня все болезненные ощущения, которыми на самом деле окутано мое тело. Грубым движением ладони вытираю слезы, предприняв вторую попытку подняться.
Хватка. Резкий рывок наверх. Нет сил, чтобы обернуться и понять, кто это, но пытаюсь вырваться. Не прикасайтесь ко мне, черт возьми.
Еле добираюсь до второго этажа, как следует ударив парня локтем, и разворачиваюсь, тяжело дыша и с болью в груди. Смотрю на Дилана, утирающего кровь под носом. Так же активно и сбивчиво глотает кислород, смотрит в ответ. Меня начинает трясти. Сильнее. Желание разорвать его на части возвращается, но быстро затихает, когда слышу голоса позади. Оборачиваюсь. И душа падает в пятки. Вижу. Как из комнаты. Моей комнаты. Выходят два парня, громко смеющихся и бросающихся друг в друга мелкими петардами.
Из моей. Комнаты.
Моей. Комнаты.
«Эй! Иди сюда, кусок…» — кто-то кричит Дилану снизу, и тот отвечает не менее ласковым обращением. А я смотрю только в сторону своей комнаты. Ладонью опираюсь на стену, зашагав вперед. Ни на что не отвлекаюсь. В голове только одно желание. Ничего. Там ничего.
Встаю на пороге. Опускаю руки висеть вдоль тела. Никакой реакции на О’Брайена вставшего рядом. Молчит. Молчу. Смотрю в темноту. И вижу всё. Всё, чего теперь нет.
Порванные шторы. Разбитая мамина ваза. Вдребезги. Фотографии с мамой на полу. Сломанные растения, ногами побитые горшки. Разбросанные постельные вещи. Оторванные от стен гирлянды в виде звёзд. Потоптанный подарок Агнесс — картина маслом. Перевернутая тумба. Рядом моя расколотая кружка с кроликом. Пианино стоит неровно. Некоторые его клавиши будто поддирали ножиком, чтобы нарушить функциональность. Мамины тетради разбросаны по комнате. Испачканы, порваны, края подожженные. Зеркало разбито.
Опускаю взгляд.
Кролик. Мама его связала для меня. Его глазик оторван. Лапки наполовину отходят. Валяется в какой-то луже рядом с презервативом и окурком от сигареты. Запах мочи и алкоголя.
Мой мир. Испорчен. Испоганен.
Моргаю. В глазах стоят горячие слезы. Делаю шаг от порога. Задыхаюсь. Дрожь охватывает всё тело. Новый вид паники сдавливает легкие.
Морщусь, хмуря брови, и сжимаю губы.
Это же. Ну. Это. Как это вообще возможно?
Хнычу, ладонью скользнув по мокрым губам.
— Я не хотел этого.
Грудная клетка быстро двигается.
— Я не добивался этого.
Начинаю хрипеть, смотря перед собой.
— Я могу тебе чем-то…
Резко поворачиваю голову. Взглядом врезаюсь в бледное лицо парня, который от нервов дергает край своей кофты, уверяя с безразличием:
— Я не…
Толкаю его от себя. Громко дышу. Урод. Поворачиваю голову, уставившись на дверь его комнаты. И вновь всё закипает.
Урод. Урод. Урод!
Бросаюсь большими шагами к его двери, но та заперта. Конечно, блять! Конечно! О себе он позаботился! Ублюдок!
— Ра… — Дилан замолкает, отступив назад, когда рвусь к нему, хватая за кофту. Начинаю дергать карманы, ищу ключи. Сознание вот-вот отключится, но борюсь за пребывание во здравии.
О’Брайен поднимает ладони, не сопротивляясь:
— Я понимаю, ты злишься, — не слушаю, бубня под нос о своей ненависти к нему. Нахожу ключи, выбирая тот, что от этого херова помещения, и вставляю в замочную скважину, открыв. Влетаю в комнату, начав с рыком сносить всё, что попадается на глаза: со стола слетают учебники, опрокидываю стул с его вещами, которые топчу. Сдираю шторы. Бросаю с тумбы лампу в стену.
Дилан стоит на пороге, молча следя за мной.
Вытираю слезы. Крупные капли вырываются наружу, заставляя меня отвратительно хныкать, прерываясь на вздохи. Я всё разрушу. Всё. Но здесь ничего не принадлежит ему. Моя задача сделать ему так же больно. Откидываю подушку, схватив черную тетрадь, и парень подает признаки жизни, дернув в мою сторону руку, но останавливается. Мне не удается порвать её полностью. Бросаю то, что от неё осталось на пол, и замираю у кровати, замечая край гитары, выглядывающей из-под неё.