Считай звёзды
Шрифт:
Двигаюсь на коленях, опуская ноги висеть со стула. Не достаю ими до блестящего пола, начав мотать назад-вперед. Наблюдаю за передвижением рыбок, боящихся подплыть ближе к стеклу, которое отражает мое детское лицо. Мама берет диктофон, без смущения начав тихо напевать мелодию, чтобы не потерять её на просторах сознания. Пальцами дергаю ткань своего светлого платья с кружевными краями. Начинаю слегка покачивать головой под музыку. И вдруг осознаю, что в голове рождается нечто свое, личное, поэтому начинаю стучать ладонями по краю стола:
— Мам, дай записать.
Девушка,
— Что-то новое? — поддается вперед, локтями опираясь на поверхность стола.
Начинаю записывать мелодию, вот только не так, как делают это профессионалы. Я пока плохо знаю ноты, но пытаюсь с помощью гласных расписать основной напев.
— Очередной шедевр? — отец возвращается, сделав заказ, чтобы не ждать освобождения официантки, занимает стул, стоящий с одной из сторон круглого столика.
— Конечно, — мама улыбается, и мужчина растягивает губы, качнув головой:
— Смотри, она тебя еще обскачет.
— Заберет всю славу, — девушка начинает водить ладонью по моим волосам, собранным в хвостик, и накручивает локоны на палец.
— Это точно, ты воспитываешь конкурента, — отец получает пинок ногой под столом, отчего шире улыбается, пытаясь напеть то, что пишу, из-за чего смущенно ворчу, скрыв свое творение рукой:
— Пап!
— Всё-всё, — он поднимает ладони, отклоняя голову к матери, чтобы носом уткнуться в её плечо. Девушка тепло улыбается, повернув лицо к нему, и губами касается его лба. С довольным чувством внутри заканчиваю, захлопнув тетрадь, и протягиваю маме:
— Никому не показывай, — начинаю дергать ножками под столом. Мама обещает, подмигнув отцу, который так же подмигивает ей в ответ, но я уже носом прижимаюсь к стеклу аквариума, следя за жизнью рыб. Нам приносят заказ, но не отрываюсь от подводных обитателей, заворожено исследуя их плавники и маленькие глазки.
— Райли, — мама двигает ко мне тарелку с блинчиками. Не реагирую, установив «контакт» с рыбкой, которая подплывает достаточно близко, дав мне рассмотреть её чешуйки.
— Райли? — нет, реагирую не на голос отца, а на толчок коленом по своему бедру. Не вздрагиваю, вполне спокойно отводя взгляд от аквариума с носящимися вверх к поверхности воды пузырьками. Перевожу взгляд на Дилана, который продолжает смотреть вниз, делая глоток кофе. Именно он только что ударил своей коленкой по моей, что уже вызывает отрицательные эмоции, но отвлекает мужчина.
— Ты будешь коктейль? — отец спрашивает, пока Лиллиан просматривает меню. Качаю головой, обняв одной рукой свой живот, другой продолжив собирать овощи, только теперь к центру тарелки. Мужчина откладывает книжечку с напитками, поставив локти на стол, и начинает нервно потирать ладони, бросая долгие взгляды на женщину, которая чувствует сигналы, поэтому опускает меню, вздохнув, явно с желанием что-то сказать первой, но уверенности в отце больше, так что начинает он:
— Мы хотели сообщить
— Митчелл, я как раз хотела сказать, что… — Лиллиан поглядывает на сына.
— Что? — мужчина привлекает её внимание, но женщина остается молчаливой. Что с ними? Отец откашливается, обращая свой взгляд на нас:
— Дело в том, что я уже давно предложил вам с Лиллиан перебраться ко мне, — ко мне. Ко мне. Ко мне. Ко мне. Ко мне.
К нему.
Мужчина смотрит на Дилана, ожидая его реакции, поэтому вряд ли видит, как начинаю царапать дно тарелки, хмуря брови. Лиллиан с таким же волнением смотрит на О’Брайена. Почему все смотрят на него? Всё зависит от его мнения? С каких пор? Что вообще происходит в головах этих людей.
Я здесь. Я тоже здесь. И мое слово должно иметь вес.
— Как давно ты предложил Лиллиан переехать? — не в состоянии контролировать собственный язык, поэтому произношу вопрос громко, невольно думая, что меня вообще не замечают.
— Ну, тогда, — мужчина улыбается, вспоминая тот «особый» вечер.
— То есть, — не поднимаю глаз. — Уже довольно давно, — двигаю овощи. — Ты должен был сказать мне в тот вечер, — сильнее хмурю брови, исправив саму себя. — Нет, ты должен был сказать заранее.
— Райли, — отец трет лоб пальцами, показывая, что от моего «пустословия» у него начинает болеть голова. Этот жест… Он всегда так делает, когда не желает слышать «лишнюю» информацию.
— Пап, — игнорирую его демонстративное нежелание слушать. — Ты должен был сказать о том, что у Лиллиан есть сын, что это мой одноклассник, ты должен был…
— Я ничего тебе не должен, Райли, — строго. Поднимаю лицо, уставившись в глаза мужчине, локоть которого женщина начинает мять, чтобы заставить остыть.
— Ты должен был спросить моего мнения, — не замолкаю, уже не опускаю лицо. Не прячусь.
— А что не так с твоим мнением? — давит тоном, вынуждая ощутить, как сердце в груди тяжелеет. — Ты чего-то не понимаешь, Райли, я — твой отец, — опять. Одно и то же. — Я содержу тебя, обеспечиваю, и ты…
— Митчелл, — Лиллиан нервно моргает, вздохнув.
— Я живу с тобой, — пытаюсь говорить спокойно, но голос немного скачет от комка в глотке. — И мне, может, будет некомфортно под одной крышей с чужими.
— Они не чужие, — мой подбор слов злит мужчину. — Райли, — он не обращает внимания на попытки женщины остановить его. — Ты пока не имеешь права голоса в доме, который принадлежит мне, который я содержу.
— Но это же важно, — Лиллиан перебивает. — Знать, с кем придется жить.
— Да, но она — подросток, — отец переводит на неё внимание. — Она не может влиять на решение взрослых, у неё просто нет на это права.
Моргаю, сжав губы до бледноты.
«Мам!»
Резко поворачиваю голову.