Считай звёзды
Шрифт:
Отправить.
Нет. Сохранить черновик. И в итоге у меня сто тридцать семь черновых сообщений, которые вряд ли когда-нибудь дойдут до нужного человека. Прижимаю колено к груди, подбородком упираясь в чашечку, и обнимаю согнутую ногу руками, начав покачиваться в кресле. Надуваю щечки, не с грустью, но с усталостью от происходящего смотрю вниз.
Мне хочется на озеро. С мамой.
Сглатываю, осторожно закрыв крышку ноутбука, и с губ слетает тот самый тяжелый вздох, который сдерживала в глубинах больного горла на протяжении всего вечера. Подношу холодную ладонь к настольной лампе, недолго следя за мотыльком, что рвется к свету, обжигаясь, но продолжая свои действия. Он думает, что тепло обезопасит его, но оно только обожжет. Порой убеждения неправдивы. Я чувствую тепло от человека, который находится далеко от меня уже столько лет, и мне хотелось бы получить этот ожог. Получить хотя бы что-то от матери,
Мой труд расценивается, как что-то обыденное и должное? Может, я просто накручиваю себя? Скорее всего, устала ведь. Надо принять витамины и лечь спать. Завтра трудный и немного странный день, требующий всей моей эмоциональной сосредоточенности.
Ложусь в кровать, взяв под руку кролика. Смотрю в потолок, на котором горят кислотно-зеленым изображения звезд.
Вдох. Выдох.
Будь доброй и относись к желаниям отца с пониманием.
***
За школой есть небольшой пруд. Вода в нем слишком холодная. Нет, я не настолько отчаянная, что в жаркий день решила искупаться. В тот первый раз Дилан О’Брайен столкнул меня с моста во время прогулки всем классом.
Думаю, именно тогда всё началось. И хорошо, что меня успели вытащить.
Я плохо плаваю.
Вокруг высокие хвойные деревья, кроны которых, кажется, могут достать до самого бледного неба. Автомобиль несется по знакомой дороге через густой лес, где властвуют дикие животные. Через опущенные стекла окон в салон забираются ароматы, от которых голова идет кругом. Удается улавливать зайцев, ускользающих в высокой траве, оленей и оленят, что бесстрашно перебегают дорогу, вынуждая машину сбавить скорость. Если поднять голову, то можно рассмотреть за верхушками деревьев спокойные горы, с которых спускается река, вода её чистая, ледяная. Впадает в то озеро, рядом с которым стоит наш домик. Вообще он принадлежал еще бабушке мамы, поэтому немного отличается по интерьеру от того, к чему я привыкла. Обычно туда съезжается вся семья, но старушка оставила домик именно маме, так что она считается собственницей. Ремонт последний раз делали лет шесть назад, но строение хорошо сохранилось: это деревянный дом, в три этажа, с обилием комнат, мебель в которых давно накрыта пленкой, чтобы не запылилась. Стоит у самого леса, то есть хвойные деревья окружают его. С другой стороны открывается вид на озеро, на травянистом берегу стоит небольшой мостик. Повсюду неровности из-за корней могучих деревьев. Позади дома можно разглядеть те же самые горы. Воздух свежий, холодный, но такая погода только мне в радость. Помню, на заднем дворе мама выращивала яблони и другие растения, которые, скорее всего, придется удалить. Уже погибли. Жалко.
Сижу на третьем ряду машины, не желая располагаться на втором с парнем, поэтому прохладный ветер из окон несется ко мне назад, вызывая кашель. Горло еще болит. Хочется попросить поднять стекла, но молчу, не мешая общению взрослых. Дилан так же молча слушает музыку, кажется, спит, лбом уткнувшись в стекло окна. Стараюсь всё внимание отдавать на изучение красивой дикой природы. Как-то раз, мы с отцом видели медведей. Мне было лет пять, не больше. Охотиться в этих местах запрещено, тут повсюду частные участки, но они расположены так далеко друг от друга, что невольно ощущаешь себя наедине с природой, вдали от цивилизации. И я бы правда попыталась получить от поездки удовольствие, если бы не безысходность мыслей от осознания о проведении выходных с чужими людьми.
Три часа езды за спиной. Я успеваю прослушать весь плейлист, всячески пропуская музыку, нагоняющую на меня грусть и тоску, иначе совсем закисну. Слушаю ритмичные песни без смысловой нагрузки, чтобы не забивать голову.
Наконец автомобиль съезжает с гладкого и ровного асфальта на дорожку, увозя нас в лес. Тут так громко. То есть, дикие жители, в основном, птицы и насекомые издают столько звуков. Кроны деревьев скрывают от бледного света неба, поэтому отец включает фары. Слышу, в какой восторг Лиллиан приходит, когда замечает лисичку, убегающую от шума двигателя. Да, это место — Рай для творческих натур. Ей здесь должно понравиться. Может, и мне удастся раскрыть какой-то талант в себе… Мать — музыкант. Отец — писатель. А я?
Отгоняю мысли. Вижу среди стволов деревьев блестящую гладь озера. И не могу сдержать нежной улыбки. Буквально минут пять — и мы выезжаем на тропинку из травы, которую прижимаем колесами к земле. Открытое пространство у самого подножья леса.
Помню, как мы с ней занимались в саду. Я была еще маленькой, но пыталась помогать ей, хотя еле справлялась с садовыми ножницами и плохо разбиралась в понятии «красоты». Уверена, любовь к созданию эстетики у меня от матери.
Мужчина паркует автомобиль сбоку от дома, улыбаясь и поглядывая на Лиллиан, ведь ей уже не терпится выскочить и всё осмотреть. Так она и поступает, не дождавшись глушения мотора. Женщина выходит, с восторгом поспешив к озеру, оглядывается на отца, который вылезает за ней, рассказывая о том, как когда-то потерял обручальное кольцо во время плавания, поэтому страшится соваться в воду. Я не успеваю издать звука помощи, ведь мужчина берет женщину за руку, ведя ближе к берегу. Облизываю губы, нервно поглядывая в затылок парню, который минут пять назад проснулся, и теперь осматривается, изучая свое местонахождение. Открывает дверцу, морщась от бледного света неба.
Будь милой, Райли.
Откашливаюсь, немного поддавшись вперед, и держусь пальцами за спинку сидения впереди, еле выдавив улыбку:
— Ты не мог бы помочь? — дело вот в чем: чтобы выбраться с заднего сидения, нужно дернуть рычаг внизу второго сидения, чтобы откатить его немного вперед. Я не смогу провернуть это самостоятельно, тем более, для того, чтобы сдвинуть сидение, нужны силы, а у меня это не особо получается.
Дилан надевает ремни рюкзака, начав изучать свое сидение, и мне всего на ложную долю секунды кажется, что он прекратит быть кретином и поможет, но парень лишь пускает смешок, заставив меня сглотнуть. Бросает короткий, полный бесов взгляд на мое лицо, делает шаг назад и с довольным видом закрывает дверцу, оставив меня в салоне. Сжимаю губы, пальцами стиснув ткань накидки для сидения. Моргаю, направляя слишком много негативных эмоций в спину О’Брайена, который начинает оглядываться, бродя возле дома с крыльцом.
Опять сглатываю.
Будь милой.
Отгоняю отрицательные ощущения, чтобы не обрастать ими. Нельзя позволить этому типу испортить мой день. И все остальные выходные. Вздыхаю, крепко держась за спинку сидения, и кое-как перелезаю на второе, втягивая все свои мышцы и жирок на животе, в итоге переваливаясь на сидение, уставившись в потолок салона. Лежу. Смотрю. И дышу. Отстой.
Беру свой рюкзак, открывая дверцу, и оказываюсь на свежем горном воздухе. Сознание тут же уносится куда-то в небо под давлением таких знакомых ароматов. Надеваю один ремень рюкзака, наблюдая за тем, как Лиллиан пытается опустить кончик уже босой ноги в воду, пока отец заботливо поддерживает её за руки. Женщина улыбается. Вижу, как шевелятся их губы, но не слышу, о чем они говорят.
Набираю сообщение Агнесс о том, что мы добрались до места. Пока не рассказывала о Дилане, не хочу разводить панику, вдруг получится так, что мы проведем всего один уикенд вместе, а потом он отвяжется, оставив меня в покое, а свою мать с моим отцом.
Хочется поскорее занять комнату матери. Да, у моей мамы здесь личный кабинет. Шагаю к крыльцу дома с новыми окнами. Отец ездил сюда, чтобы привести в порядок некоторые детали, и теперь я понимаю, почему. Чтобы дом понравился Лиллиан.
И тут дикий виноград. Он тянется по крыльцу вверх, к крыше, оброс одну из стен дома полностью. Выглядит очень красиво. Дверь уже открыта. Значит, отец ездил сюда на днях. Почему не сказал мне? Всё равно не стоит оставлять незапертой. Прохожу в большой холл, изучая знакомое помещение с лестницей, ведущей на второй этаж. Стены из темного дуба. Бабушка не любила светлые оттенки, поэтому в доме даже ванная из темной плитки. Взгляд падает на растение в горшке, что стоит в углу. Завяло. Отец не мог полить? Ему, думаю, всё равно. Паркет немного пыльный, вообще, я чувствую, мне будет, чем себя занять, чтобы не думать о нежеланных гостях. На первом этаже кухня, уборная и гостиная, а так же дверца в погреб. На втором ванная комната, библиотека дедушки, комната отца и одна нежилая комната. На третьем вновь ванная, кабинет моей мамы и еще две незанятые комнаты. Одна из них запечатана, скорее всего, отцу придется предложить Дилану либо комнату на втором этаже, либо на третьем. Лучше на втором.