Сдаю комнату в коммунальной квартире
Шрифт:
— У вас… У вас рога!
— А что в этом такого? — поднял бровь он. — Вы как рогов никогда не видели! Я думал, вы ногу подвернули.
Я неуверенно протянула руку и пощупала короткий острый рог, торчащий из густой черной шевелюры. Феликс тряхнул головой, буркнул:
— Давайте без интима.
— Вы — демон? — осторожно спросила я.
— Какая узость мышления… — вздохнул он и поволок меня по лестнице, поддерживая под локоть.
Туман рассеялся, и мы вышли в густые лесные заросли. Глаза и крылья исчезли, под ногами расстилалась утоптанная тропинка. Минут через десять ходьбы лес изменился — тропинка превратилась в песчаную аллею, подстриженные деревья перемежались с диковинными скульптурами,
— Вы должны молчать и кивать. Если… если только он захочет нас выслушать.
Подковки его туфель гулко зацокали по украшенной орнаментом плитке. Мои оранжевые пластиковые шлепанцы, в которых я обычно бродила по коридору и двору добавили к эху его шагов неблагородный крысиный шорох.
Я вертела головой по сторонам, поражаясь красоте резных колонн, увитых каменным виноградом. Справа от террасы раскинулся обширный парк, а слева… слева перила ограждали от падения в бесконечное фиолетовое небо, по которому плыли багровые облака. Я попыталась разглядеть, есть ли внизу земля, и чуть не потеряла сознание от приступа головокружения. Остановилась, закрыла глаза, глубоко вздохнула. Где-то рядом раздалось шелковое шуршание, поплыл пряный сладковатый аромат духов. Феликс заговорил на непонятном языке, с непривычно жестким сочетанием согласных, ему мелодично ответил женский голос. Я открыла глаза и встретилась с оценивающим взором рогатой шатенки. Дама в длинном, до полу шелковом платье, обнажавшем плечи, поигрывала золотым кулоном-пауком, покоившимся на ее внушительном бюсте. Поймав мой взгляд, она еле заметно усмехнулась. Потрепала Феликса по щеке и пошла в парк.
Мне захотелось провалиться сквозь пол — рогатая дама за доли секунды определила стоимость моих шлепок, купленных на распродаже в супермаркете и заметила аккуратно заштопанную дырку на рукаве домашнего свитера. Только что замечания не отпустила: «Вам бы джинсы постирать, милочка!». Культурная…
Феликс посмотрел ей вслед и сообщил:
— Не знаю, что и делать. Джилла сказала, что они разводятся. Вряд ли он сейчас захочет что-то слушать. Он всегда злится, когда разводится. Может быть…
Массивная резная дверь, из которой вышла шатенка, распахнулась. На пороге возник высокий, крепко сложенный рогатый мужчина, к которому больше всего подходило слово «лорд». Но не из английского парламента, а из сказок бабушки Нортон и хроник Амбера.
Суровое волевое лицо, коротко подстриженные черные волосы. Темная шелковая рубашка с широким воротником, отделанным кружевом, узкие черные брюки, заправленные в высокие сапоги. Шпаги на боку, к сожалению, не было. Но для полноты образа лорд поигрывал угрожающего вида хлыстом. Он одарил нас с Феликсом мимолетным взглядом, бросился к перилам и что-то проорал в спину шатенке. Та обернулась и с ликующей улыбкой показала ему комбинацию из трех пальцев, унизанных золотыми кольцами. При виде кукиша лорд побагровел и явно перешел на непарламентские выражения. Шатенка звонко рассмеялась и исчезла за поворотом аллеи. Лорд швырнул хлыст в кусты, выкрикнул еще пару энергично звучащих слов. А затем повернулся к нам и стал внимательно рассматривать.
Мне стало совсем плохо. Карие глаза незнакомца постепенно теряли бешеное выражение и становились отстраненно-ледяными, словно он отгораживался от нас с Феликсом прозрачной стеной. Меня еще раз оценили — но не по стоимости и качеству вещей, а по каким-то другим, неясным мне меркам. И я опять не потянула на идеал.
«А что они все хотят? — мысленно возмутилась я. — Будят скандалом, не предупреждая, тащат в гости, где все прилично одеты и изволят брезгливо смотреть на домашние тапки… А дома,
Феликс наклонил голову, тихо заговорил на неизвестном языке. По мере рассказа лорд хмурился, а когда Феликс махнул рукой в мою сторону, так и вовсе помрачнел. Задал пару отрывистых вопросов, выслушал блеянье Феликса и повел нас в дом.
Идти мне не хотелось — ноги так и прилипали к полу. Но Феликс ловко подтолкнул меня в спину, и я влетела в дверь, чуть не сбив лорда с ног. Он недовольно отодвинулся в сторону, а я машинально отметила, что профиль у него подкачал — нос великоват, челюсть слишком массивная. Мы поплутали по темным коридорам с гобеленами на стенах, и попали в рабочий кабинет хозяина. На столе стоял приличный ноутбук, два телефона — красный и белый — и зеленая лампа с тканевым абажуром. Эдакий чекистский интерьер. Лорд указал нам на кожаный диван. Сдвинул морской пейзаж в раме, открывая замаскированный сейф. Достал оттуда какой-то серебристый кружок, прилепил себе за ухо, сел за стол и проговорил:
— Добрый день, милая леди. Меня зовут Максимилиан, я брат этого рассеянного оболтуса, который является вашим любовником.
Услышав речь на родном языке, я немного приободрилась, сказала:
— Видите ли…
Я хотела сообщить Максимилиану, что мы с Феликсом вовсе не любовники, а потом вспомнила, что по роли мне надо молчать и кивать, и растерялась.
— Рассеянным оболтусом я назвал его потому, что он не помнит вашего имени, — вкрадчиво продолжил Максимилиан. — И в связи с этим прискорбным фактом я вынужден просить вас представиться. Мне бы хотелось…
— Меня зовут Мария Александровна, — сухо ответила я, разозлившись на Феликса, который даже не удосужился запомнить, как меня зовут. Вот свинья!
Максимилиан усмехнулся, словно прочитав мои мысли. Феликс покосился на меня и уставился на морской пейзаж. В кабинете повисло тяжелое молчание. Я отбросила приличия, поправила сползшие на кончик носа очки и принялась разглядывать Максимилиана в упор. Симпатичен, спору нет. Такие лица в старинных романах описывались как «честные, мужественные и открытые». Так бы оно и было, если не присматриваться к глазам. В них появился откровенно-блудливый блеск, и я почувствовала себя неуютно — как будто меня звал на свидание знакомый гинеколог, у которого я сделала два аборта. И мужчина привлекательный, и до постели дело нельзя доводить ни в коем случае.
Я отвела взгляд и уткнулась в свои оранжевые тапочки, продолжая раздумывать. Рога, более толстые и острые, чем у Феликса, делают Максимилиана похожим на хищного зверя. А вот интересно, когда в постели лежишь, эти рога, они…
— Мария Александровна! — ехидно усмехнулся Максимилиан, определенно читавший мои мысли. — Вы не могли бы мне объяснить суть проблемы, которую я должен решить? Брат просит о помощи, но я никак не могу понять, что именно он натворил на этот раз. Кто там стучит к вам в двери? Толпа чудовищ с топорами?
От этой усмешки, подкрепленной нахально раздевающим взглядом меня подбросило. Я принялась вопить, швырять на стол пакет с долларами, требовать убрать каюк из маминой комнаты. При слове «каюк» Максимилиан натурально позеленел и стал орать на Феликса на своем языке, чему я даже порадовалась, потому что такие выражения приличная девушка слушать определенно не должна. И без перевода понятно.
Феликс съежился в уголке дивана и что-то слабо повизгивал в ответ. Слушая его речи, Максимилиан зеленел все сильнее, метался по кабинету и пару раз порывался влепить Феликсу оплеуху. Я подумала, что он очень вовремя выбросил в кусты хлыст, и на всякий случай залезла на диван с ногами, пытаясь выглядеть незаметнее.